— Принято… — повторил мужчина с непонятной интонацией. — И где ваш жених сейчас?

Еще один равнодушный вопрос…

Гладкое лицо, не тронутое щетиной — разгоряченное, раскрасневшееся… Шальные светло-карие глаза, чуть пьяные от нетерпения, от предвкушения схватки… Ослепительная улыбка… «Мы победим, и очень быстро. Не сомневайтесь, дорогая. Разобьем этот сброд в несколько недель. Даже свадьбу переносить не придется…»

— Он… — говорить становилось все труднее. — Погиб.

— И вы, разумеется, скорбите?

Ирония в бесцветном голосе взбесила. Да как он смеет!

— А вы как думаете? — вскинулась, прожигая яростным взглядом тьму напротив.

И та отозвалась. Взметнулась к потолку, разрослась, подалась в мою сторону…

Миг — и на плечи опустились тяжелые ладони, вдавливая в кресло. Не позволяя шелохнуться, подняться, оглянуться.

— Думаю, скорбите, — насмешливо протянули сзади. — Как и полагается в таком случае юной леди из приличной семьи. Вот только… — ладони скользнули ниже, почти обнимая, и горячий шепот коснулся уха: — Любили ли вы беднягу хоть когда-нибудь? Ваша кровь говорит, что нет.

Любила ли?

Я никогда не задавала себе этого вопроса, и не потому, что боялась посмотреть правде в лицо. Зачем спрашивать о том, что и так очевидно? Я знала Сэлна с детства, и всегда воспринимала его как неотъемлемую часть своей жизни. Нас обручили, когда мне было неполных восемь, а ему десять лет.

Помню солнечное утро и девочку, в нарядном голубом платье, новых туфельках, с аккуратно подвитыми, красиво уложенными волосами. Я казалась себе такой взрослой в тот день, когда стояла рядом с отцом у алтаря пресветлой Каари в ожидании жениха. А потом дверь открылась, впуская в храм сурового мужчину и высокого стройного мальчика с сияющими глазами и шапкой густых каштановых волос. Так мы и познакомились с юным лордом Сэлмоном, сыном герцога ли Парса.

Наши отцы занимали одинаковое положение в обществе, были боевыми товарищами, поэтому их решение обручить детей никого не удивило. А мы и не думали возражать. Да и кто станет прекословить родителям в таком возрасте?

Я не считала Сэлна другом — мы слишком редко встречались для этого. Мама редко вывозила меня из родового имения, а он жил в столице, а потом, когда стал чуть старше, поступил в военную академию, как и надлежит потомственному военному, и покидал ее раз в год, на каникулах. Так что дружила я с деревенскими мальчишками к нескрываемому неудовольствию госпожи Джиас. Но мама относилась к этому снисходительно, не препятствовала, отец был далеко, и я продолжала все свободное время проводить со своими «неподобающими» приятелями.

А Сэлмон… Он навещал нас каждое лето. К его приезду я превращалась в благовоспитанную леди, меня наряжали во «взрослое» платье, и мы с женихом чинно прогуливались по дорожкам, беседуя. Он неизменно называл меня на «вы», я его тоже. Немного чопорный и сдержанный при старших, наедине он оттаивал, становился веселым, дружелюбным и открытым.

Сэлн мне нравился. Я уважала его, ценила, и очень хотела, чтобы именно он был моим старшим братом. Он, а не вечно хмурый немногословный Талим. Но любила ли я будущего мужа? Мне всегда казалось, что, да. Да и как его не любить? Молодой, красивый, знатный, богатый и ко мне относится очень хорошо — мне определенно повезло.

Правда, когда жених впервые поцеловал меня, я ничего не почувствовала — только неудобство и стеснение от того, что он неожиданно оказался слишком близко. От его странного взгляда… вмиг потяжелевшего дыхания… рук, что, дрогнув, с силой стиснули мою талию. Помню, я тогда постаралась поскорее освободиться и отойти подальше, хотя Сэлн и пытался удержать.