– От чего же ты, сердешная, бегала к Мишиной лечиться-то? – с иронией в голосе спросил тетку какой-то мужичок в очках, фуфайке и кирзовых сапогах. – Горло, поди, первачом на пару полоскали.

– Иди ты, – замахала на него руками тетка. – Мишина на самогонке травы настаивала. У нее от варикоза особый рецепт был. В моем случае он завсегда помогал.

– В общем, Мишина особенным талантом была, – сказал мужичок. – Врачом и аптекарем в одном лице. Сама диагнозы ставила, сама рецепты на самогонку выписывала и тут же это самое лекарство и продавала.

– Смейся, смейся, – сказала тетка. – Теперь вот нет Галки, я без лекарства мучаюсь, и к кому за помощью кинуться, прямо ума не приложу. По ночам иной раз такие боли одолевают, что хоть волком вой.

– К врачу в поликлинику не думала сходить? – спросил тетку все тот же мужичок с хитринкой в глазах. – Все ж таки традиционная медицина.

– Иди ты, – снова замахала на него руками тетка. – А Мишина-то, по-твоему, гадалка, что ли, была? Она же перед пенсией в больнице ночной сестрой работала! Так что, заметь, познания в медицине имела!

В этот момент тетка заметила нас с Серафимом Ивановичем, умолкла и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась.

Все, кто был на крыльце, стали с любопытством и даже с каким-то тихим ужасом рассматривать нас.

– Вот, аблаката из города привез, – негромко сообщил Крылатый, а я после его слов вжал голову в плечи, и вообще испытал некоторое за дядьку неудобство, который не смотря даже на свои годы так и не выучил слово «адвокат».

Однако, вслух я ему ничего не сказал.

– Тут не на адвоката надеяться надо, а на всевышнего, – глядя куда-то в сторону, сухо заметила тетка в платке. – Только он один на всем белом свете прощениями заведует.

– Да не верю я в бога, – тихо и при этом обращаясь почему-то только ко мне, сказал Крылатый.

Судебное заседание началось с опозданием.

Я минут тридцать просидел в пустом зале, наблюдая за тем, как на окне жужжит осенняя муха.

Потом пришли конвоиры с автоматами в руках и привели арестованного Сергея Серафимовича Крылатого. Он выглядел спокойным и заспанным. Усевшись на скамью в похожей на птичью огромной металлической клетке, Сергей принялся зверски зевать.

Надо же! Он, поди, всю ночь спал как сурок, а я за него переживал и нервничал. Как говорится, доверьте свои проблемы адвокату, если, конечно, адвокат или проблемы у вас есть.

Я подошел к клетке и представился:

– Здравствуйте, меня зовут Николай Альбертович Вострецов. Ваш отец пригласил меня для осуществления вашей защиты.

Наверное, при этом надо было сразу же сказать про родство и все такое прочее, но при конвоирах я этого делать не стал.

Арестованный хотел было в очередной раз зевнуть, но передумал и с недоумением уставился на меня.

– Что не так? – спросил я.

– Вы правда мой адвокат? – спросил Сергей Крылатый. – Какой-то молодой. Хотя, все равно…

Договорить он не успел, потому что в этот момент что-то произошло и пустой до этого зал стал заполняться людьми. Они входили в раскрытые двери мимо конвоиров и подсудимого в клетке и шумно садились на установленные в несколько рядов лавки.

Вскоре стремительно в зал зашел государственный обвинитель, сел за один из свободных столов и раскрыл принесенную с собой папку с документами.

О том, что это именно обвинитель, я догадался по его острому взгляду за затемненными очками в массивной черной оправе, по моде шестидесятых годов.

После обвинителя в зал вошел какой-то пожилой мужчина в старом потертом костюме. Он сел за стол напротив стола обвинителя и с интересом уставился на меня.

– Кстати, ты вину-то свою признаешь или нет? – спросил я у Сергея.