– Нет, пусть оно тебя сбережет. Было бы у нас больше времени – отточил бы твои навыки. Небось уже совсем все позабыл, – не сумев сдержать эмоции, искренне улыбнулся Радим и его глаза намокли. – Ты парень крепкий, все выдержишь.

– Пообещайте мне кое-что взамен, – внезапно выпрыснул молодой лекарь. – Приглядите за Иржи и Ивой. Я не смогу спать, если все время буду переживать за них. Только не говорите, что это я попросил.

– Конечно, сынок, – Радим обнял Арноста, похлопал ему по спине и отстранился, выпрямившись и собравшись духом. – В путь. Не смею вас задерживать. Давайте.

Арност быстро вскочил на коня, держался он уверенно, Радим даже почувствовал гордость и чуть не хлопнул в ладоши, но вовремя вернул себе былую сдержанность.

– До встречи, сэр. – отдал честь Альберт.

Вилем почтительно кивнул на прощание.

– Пусть бог проложит вам путь, Альберт, Вилем. Пусть ваши мечи всегда будут наготове. Поняли меня? Надеюсь на вас, ребята.

Всадники спустились с холма в город, неспешно скача по дороге прямиком к южному выходу. Вилем и Альберт держались прямо, как подобало благородным воинам. Следом держался Арност во невзрачном врачебном балахоне и черном плаще-накидке с капюшоном. На поясе лязгал меч, спящий, ждущий своего часа, который, как надеялся Арност, не наступит.

Юный лекарь бегал взглядом по лицам пешеходов, снующих с корзинами, телегами, коромыслами и мешками. Но никто из встречных не удовлетворил его поисков. Арност сгорбился и утопил лицо поглубже в тени капюшона. Когда всадники пересекли границу города в виде кривого-косого деревянного забора, то Арност ненадолго остановился, оглянувшись.

Ни души. Этого хватило, чтобы наказать скакуну догнать двух солдат, ушедших вперед.

Солнце скрылось. Весь пейзаж поблек, поля стали невзрачными, водная гладь на вид похолодела, прижухли птицы, пропал даже вечно разгуливающий по просторам ветер. Время будто остановилось, лишь трое путников рысцой держались ухабистого большака.

После предместья начались пахотные раздолья, неподвижные от безветрия мельницы, частые фермерские и пастушьи земли.

Углубившись в собственные мысли, Арност перепугался ржанию Шарлея, когда в опасной близости к его копытам оказалась бедная овечка, отбившаяся от отары. Пастух звучно свистнул и парнокопытное послушно умчалось с пути, беззаботно пища.

Чем дальше путники уходили от земель Исанберга, тем ниже становились холмы. За спинами всадников поток облаков оттенял высокие вершины далеких гор, у подножия которых расположились Гаупен, Варважов и Аусига. Все чаще встречались реки, березовые рощицы и крохотные пруды с камышами и рогозами, откуда даже у дороги слышалось недовольное кваканье и стрекотание.

Ближе к вечеру стала насаждать мошкара. Скакуны хвостами отгоняли жужжащие облака. До наступления темноты нужно было отдалиться от болотистых местностей, чтобы не пришлось до утра отбиваться от нескончаемого множества кровососов.

Когда небо совсем почернело, Альберт предложил остановиться на ночлег. Вилем приметил замечательную рытвину меж корней каштанов, достаточно широкую и углубленную, чтобы разбить лагерь.

Арност занимался разведением костра, а его защитники сооружали палатки, как их тому учили на службе.

– Ночь будет не из теплых. Дальше не лучше – начинаются заморозки. Вот-вот, да и снег пойдет, месяца не пройдет. – заметил Альберт, усаживаясь у костра, чтобы согреться. Он вытянул трясущиеся руки и запыхтел паром изо рта, как печь дымом.

– Чертовы комары. – ругнулся Вилем, хлопнув себя по шее и осмотрев ладонь.

– Разотрите это. – Арност протянул два мешочка с ягодами с нежно-миндальным запахом.