Как-то слишком много задействованных фигур. Слишком ненадёжно. Чем больше участников, тем сложнее поддерживать всю совокупность лжи.

Может ли персонал больницы использоваться втёмную? Это бы прояснило кое-что. Насколько рискованно ложиться на операцию?

В конце концов, есть же у него эти кисты, или что они там, ведь он же сам сделал томографию, сам согласился на операцию. Не похоже, что кто-то жаждет внедрить в организм что-то, как считал Кирилин. Плюс сама операция не под общим наркозом – можно понять, что именно делают. Или нельзя? Тут Святослав засомневался. С таким уровнем техники, когда в нос вставляют прибор и что-то там делают, не всегда поймёшь, что происходит.

Во время завтрака Слава продолжил размышлять, даже не осознав вкуса еды. Вернулся в палату, где его уже ждёт знакомая одежда для операции. Он сел на кровать.

Чёрт, надо что-то решить!

В палату вошла Виктория Владимировна.

– Нужно ваше согласие на оперативное вмешательство, – сказала она, протягивая бланк.

Святослав очнулся и поставил роспись. Теперь пути назад нет. Если устроить такую же истерику, как параноик Кирилин, его ждёт та же участь.

– Через полчаса приступим.

В этот раз порядок тот же – белая одежда, кресло, анестезия, странное устройство в носу, картинка на мониторе. Но теперь процедура дольше.

Перед глазами всё время виднеется букет из рукояток, как у ножниц. Периодически Виктория меняет устройства.

– Что чувствуете? – спросила она минут через десять после начала.

– Давит слегка.

– Это нормально. Всё хорошо. Жидкость из кист удалили. Теперь займёмся остатками кисты.

Святослав облегчённо вздохнул. Нет никаких имплантов – всё фантазия воспалённых мозгов.

Пару минут в голове раздавались звуки, словно действуют не хирургические инструменты, а огромный экскаватор ворочает десятками тонн.

– Хм, любопытно, – произнесла женщина.

– Что? – напрягся Слава.

– Редко такое бывает. У вас тут песчинка, хотя какая песчинка – четыре-пять миллиметров, скорее, мелкая галька, – она улыбнулась.

Святослав похолодел.

– Это опасно?

– О нет. Видимо, во время купания попала в полость. Это, конечно, большая редкость, да ещё таких размеров. Появление кисты отчасти связано как раз с этим инородным телом.

Инородное тело!

– Но страшного ничего нет – извлечём, она вполне пройдёт.

Через минуту от веера рукояток перед глазами осталась только пара.

– Вот и всё, – Виктория убрала одну из рукояток.

Раздался неприятный звук удара камня о железо. Святослав скосил глаза, но не смог увидеть посудину, куда попадают все продукты операции.

– Ох, ох, – Виктория засуетилась, и снова начала вставлять инструменты.

Слава почувствовал, что из носа потекло. Во рту появился привкус крови.

– Держите и сплёвывайте, – женщина протянула ему кусок ткани размером чуть меньше простыни.

Дорожка из носа достигла подбородка и каплей сорвалась вниз. Святослав вытолкал накопившуюся во рту дрянь, та слишком густая и липкая, чтобы просто плюнуть в салфетку.

Виктория орудует устройствами, но смысл действий непонятен. Что случилось, не ясно.

– Ух, какой кровавый, – произнесла она через минуту. – Вот, кидайте, – она протянула ему посудину, в которую до этого складывала всё, что извлекла из Славы.

Святослав увидел небольшие ошмётки тканей и чёрный шарик чуть меньше горошины с хвостом из красно-бурых сгустков несколько сантиметров длиной. Выбросил салфетку. Во рту ещё остается противный привкус, но кровь больше не идёт.

– Всё в порядке? – спросил Слава.

– Да, в целом всё нормально, – ответила женщина, глядя на монитор. – Структура кисты оказалась несколько иной, оказались задеты окружающие ткани, оттого и кровотечение. Но я зашила ранку, сейчас уже всё хорошо.