– Он учуял запах коньяка, – ответил он. – Это единственная причина, из-за которой он прибыл.

– Как его четверо детей? – спросила Анна. – И их матушка?

Она, как и граф, с трудом понимала разговор.

– Четыре матери, – объяснил Майкл. – Четверо детей, но все от разных матерей.

– Да он многоженец!

Анна надулась и покраснела от такого неприличия.

– Нет, нет, – заверил Майкл. – Вы ведь сами слышали, он это отрицает. Он человек чести и так не поступил бы. Он не женат ни на одной из этих женщин.

Майкл не испытывал угрызений совести: ему нужен был союзник в семье. В этот миг из погреба появилась счастливая пара, нагруженная черными бутылками.

– Там пещера Аладдина! – радостно воскликнул Эндрю. – Граф наполнил ее отличной выпивкой. – Он поставил на кухонный стол перед Майклом с полдюжины бутылок. – Ты только посмотри! Тридцать лет выдержки, как один день! – Он пристально посмотрел на Майкла. – Ты ужасно выглядишь, старина. Надо бы взбодриться.

– Спасибо. – Майкл изобразил улыбку. – Ты сама доброта.

– Естественная братская заботливость… – ответил Эндрю, открывая бутылку, потом, понизив голос, добавил: – Клянусь Богом, она просто потрясающая! – Он посмотрел туда, где женщины что-то делали у большого медного котла. – Я бы предпочел ее выпивке.

Неприязнь Майкла перешла в откровенную ненависть.

– Я нахожу это замечание отвратительным. Говорить так о молодой женщине, такой невинной и прекрасной… – Майкл, не закончив, замолчал. Эндрю склонил голову набок и удивленно посмотрел на него.

– Майкл, мой мальчик, боюсь, это опаснее любых ожогов и синяков. Тебе необходима интенсивная терапия. Я предписываю большую дозу этого уникального кларета!

Во главе стола граф открыл другую бутылку и наполнил стакан врача.

– Тост! – воскликнул он. – Смерть проклятым бошам!

– Б bas les boches[20]! – подхватили все, и, как только выпили, граф положил руку на черную повязку, прикрывавшую его отсутствующий глаз.

– Вот как они обошлись со мной под Седаном в семидесятом. Забрали глаз… но они дорого за это заплатили, дьяволы. Sacrй blеu[21], как мы сражались! Тигры. Мы были настоящие тигры.

– Коты полосатые! – сказала Анна из угла кухни.

– Ты ничего не понимаешь в войне и битвах. Эти храбрые молодые люди – они знают, они понимают! Я пью за них!

Он выпил и спросил:

– Где еда?

Аппетитного вида рагу из свинины, сосиски, мозговые кости. Анна снимала с печи дымящиеся блюда и ставила на стол, а Сантэн грудой насыпала маленькие свежие хлебцы.

– Ну, теперь расскажите, как идет битва, – потребовал граф, разламывая хлеб и окуная его в тарелку. – Когда закончится эта война?

– Давайте не портить добрую трапезу, – попытался уйти от вопроса Эндрю, но граф, чьи усы украшали крошки и соус, настаивал:

– Что слышно о новом наступлении союзников?

– Оно будет на западе, опять на Сомме. Там нам предстоит прорвать немецкую линию фронта.

Ответил Майкл; он говорил спокойно и уверенно и почти сразу завладел общим вниманием.

Даже женщины подошли от печи. Сантэн села рядом с Майклом и устремила на него серьезный взгляд, стараясь уследить за разговором на английском.

– Откуда вы знаете? – прервал Майкла граф.

– Его дядя генерал, – объяснил Эндрю.

– Генерал! – Граф с заинтересованностью посмотрел на Майкла. – Сантэн, разве ты не видишь, что наш гость испытывает трудности?

Анна нахмурилась, а Сантэн наклонилась к тарелке Майкла и разрезала мясо на небольшие куски, чтобы он мог есть одной рукой.

– Продолжайте! – торопил граф Майкла. – И что тогда?

– Генерал Хейг повернет направо. Там он ударит немцам в тыл и сломает их линию фронта.

– Ха! Значит, мы здесь в безопасности.