Таранцев не отозвался.

– Артем Егорович, – повторил Пашка.

Голос его прозвучал совсем уж жалобно, и Артем, наконец, перевел взгляд со стен каньона, пролетавших справа и слева от вертолета, казалось, на расстоянии вытянутой руки, на Пашку, и в тот же миг услышал прозвучавшее над ухом характерное лязганье. Артем оцепенел. Прямо в лоб ему глядело дуло автомата. Он быстро сморгнул, не веря собственным глазам. Автомат сжимал в руках один из непонятным образом основательно похудевших кавказцев, а второй стоял за спиной у Пашки, приставив к его уху пистолет.

«О, черт, – было первой мыслью Артема, – как они умудрились проникнуть в кабину незаметно?»

Но вслух он произнес:

– Вы что, орлы, с ума сошли?

Кавказец, держащий на прицеле Пашку, осклабился:

– Не сердись, командир, и не дергайся! Полетим сейчас другим маршрутом. Перевал Додо-Хутэл знаешь?

– Знаю. – Артем обвел бандитов угрюмым взглядом. – Только не говорите, что приняли меня за таксиста и готовы платить баксами, чтобы я отвез вас к девочкам порезвиться.

– Баксы тут, в стволе. Целых тридцать штук, – вступил в разговор кавказец с автоматом, – но тебе и одного хватит. Разнесет башку на куски.

Артем усмехнулся:

– Нет, вы, голуби, и впрямь приняли меня за таксиста. Но если так настаиваете, я могу и уступить свое место. Давайте ведите вертолет хоть к черту на кулички, только ведь его еще и посадить надо, и до того, как кончится топливо, чтобы не грохнуться ненароком.

– Заткнись! – рявкнул стоявший рядом с Пашкой бандит. – И слушай, что тебе говорят. Как только пройдешь ущелье, выходи на азимут сто восемьдесят два.

«Азимут… Сто восемьдесят два», – хмыкнул про себя Артем и съязвил вслух:

– И откуда только слов таких набрались? Долго учили?

– Меняй курс, – угрожающе прошипел бандит с пистолетом, – или я снесу тебе башку. Будешь тянуть время – пристрелим, как бешеную суку. Пашка поведет вертолет, а твои мозги потекут вот здесь. – Он кивнул на обшивку.

Артем медленно положил руки на рычаг и посмотрел вперед: там уже виднелся выход из каньона. Кавказцы за его спиной замолчали, Пашка тоже молчал, потом вдруг стал тихо насвистывать какую-то мелодию. Поначалу Артем решил, что у парня от страха поехала крыша, затем прислушался внимательнее. Мелодия была знакомой, очень хорошо знакомой, однако он, как ни напрягался, все никак не мог ее вспомнить. Но тут они миновали выход из каньона, напряжение спало, и как молния высветились в памяти и название, и слова: «Поет морзянка за стеной знакомым дисконтом…» И тотчас Таранцев перевел взгляд на наушники с микрофоном, висевшие справа от него. Если включить микрофон, громкий разговор услышат в эфире, бандитам же будет невдомек, что через минуту о захвате вертолета станет известно всему свету.

– Вы что, в Монголию собрались рвануть? – усмехнулся Артем, а правая рука как бы случайно сползла с рычага.

– Полетишь, куда тебе скажут, – лениво произнес бандит за его спиной.

– Ну что ж, в Монголию так в Монголию, но, по мне, лучше куда-нибудь южнее. К синему морю, пальмам и страстным мулаткам. – Артем нащупал пальцами рычажок микрофона и, включая его, чтобы замаскировать свои действия, слегка отклонился вправо, будто решил посмотреть на приборы, расположенные напротив Пашки. Затем с облегчением откинулся на спинку кресла и громко проговорил:

– Ничего у вас не выйдет, господа кавказской национальности! Если через полчаса вертолет не приземлится в Горячем Ключе, по тревоге поднимут и МЧС, и армию, и милицию, и еще массу всякого народа. Это ведь не иголка в стоге сена. К тому же редко какой угон воздушного судна заканчивается удачно для угонщиков. В небе всякое может приключиться.