Не поворачивая головы и не глядя на полицейского, владелец «тойоты» вытащил бумажник, достал несколько купюр и небрежно опустил их «в пространство» – в сторону полицейского. Представитель транспортной полиции сделал неуловимое движение, и деньги исчезли в кармане его форменного серого френча. Инцидент был исчерпан. «Тойота» укатила. Полицейский мгновенно обрел облик озабоченного службой неприступного стража порядка и строго огляделся. Собравшаяся толпа стала рассасываться: больше ничего интересного не предвиделось. Одернув френч, регулировщик прошелся туда-сюда, а затем, вдруг потеряв всякий интерес к службе, помахивая жезлом, не спеша подался в сторону дуканов, где прямо на улице в мангалах дымились шашлыки.

– Во дела! – покрутил головой Долматов.

– Обычное дело, – отозвался переводчик Слава и пояснил, – у нас в Душанбе примерно то же самое. Просто за рулем был богатый и уважаемый человек. Таких на Востоке не обижают зазря…

Дорога была гладкая и пустая. Изредка навстречу нам попадались перекошенные набок, ободранные и забитые до отказа пригородные автобусы, зловонно чадящие убогие грузовики, пикапы.

Потом дорога постепенно стала подниматься, горы приблизились, мы въехали на перевал. Справа в долине синело большое озеро. На его берегу виднелись какие-то машины и механизмы. Нам уже рассказывали, что примерно год назад афганцы зачем-то попросили у нас понтонное оборудование. Им был передан целый понтонный батальон. Именно эти машины стояли и ржавели на берегу озера Карга. Зачем афганцам понадобились здесь понтоны? Непонятно.

Где-то в этих местах около полутора месяцев назад бандиты прихватили французских туристов. Машину потом нашли, а людей и вещи – как корова языком слизнула. Никаких следов. Что с ними стало, какие мучения бедняги претерпели перед смертью – одному Богу известно.

На самом верху перевала стоял пост: деревянная будка, шлагбаум. На звук приближающейся машины из будки неторопливо вышел солдат-афганец с карабином за спиной и стал нам махать рукой, предлагая остановиться. Подойдя к притормозившему в туче пыли (мы съехали на обочину) «жигуленку», солдат вдруг стащил с плеча карабин, наставил его на нас и с истошным криком: «Др-р-э-э-э-ш!» («Стой!») сделал выпад, как в штыковом бою, ткнув стволом чуть ли не в щеку сидевшего за рулем Коли.

Поведение солдата могло бы выглядеть для нас необычным и даже агрессивным. А свое дурацкое «Дрэш!» солдат вообще не успел бы произнести. Готовый к бою автомат лежал у меня на коленях, прикрытый курткой, и я мог бы моментально срезать этого клоуна, как только он потянулся за карабином. Но дело в том, что повадки местных военнослужащих нам были уже знакомы, поэтому мы спокойно сидели на своих местах и приветливо улыбались. На всякий случай я все же направил на солдата невидимый для него ствол своего автомата, а палец держал на спусковом крючке: вдруг он переодетый «ихван».

Однако солдат посчитал свою миссию по охране перевала и проверке всех проезжающих мимо машин на данный момент полностью выполненной, заулыбался, закинул карабин за спину и тут же жестами попросил у нас сигарету. Из будки выскочил в грязной нательной рубахе еще один солдат, который тоже получил сигарету.

Мы уже спускались с перевала. Я обратил внимание на то, что по склонам гор справа и слева, параллельно друг другу, как ступеньки, тянулись обработанные узкие участки земли с какими-то насаждениями. Кое-где виднелись сгорбленные фигурки крестьян, одетых в просторные светлые рубахи и такие же штаны. Потом я узнал, что эти участки земли называются террасы. Из-за недостатка пригодных к земледелию площадей местные жители долбили эти террасы в скалах, потом таскали туда землю в мешках, удобрения и прочее. Адский труд!