Но это случилось примерно две недели назад, и Джеки, явно оставившая тот инцидент в прошлом, снова стоит у моего рабочего стола.

– Как прошли выходные? – спрашивает она с невинным взглядом.

Ага, теперь мне понятно. Вопрос о ключевом коде был лишь предлогом. Теперь мы узнаем, почему же на самом деле она слоняется здесь.

– Замечательно, – осторожно отвечаю я. – Спасибо за участие, Джеки. А у тебя?

– О, в День святого Валентина Найджел повел меня ужинать в восхитительный ресторан, но не прошло и пяти минут, как у него началась аллергическая реакция на лосося, поэтому нам, в конце концов, пришлось уложить его на пол и сделать укол «Эпипена»[6], а следующие семь часов мы провели в отделении «Скорой помощи». Когда же мы, наконец, вернулись домой, оказалось, что мальчики все перевернули вверх дном, поэтому остаток выходных я наводила порядок и заказывала новые цветочные горшки на сайте Argos. – Она театрально замолчала. – Но по крайней мере в День святого Валентина я была со своей семьей. Наверное, тебе было намного, намного хуже. Не могу представить себе, что значит быть одинокой. Прости, Элинор. – Ее губы складываются в приторную улыбку. Она пьянеет от удовольствия и притворного сочувствия, неловко извиняясь, словно кто-то умер. И естественно, мое чувство собственного достоинства уже на пределе.

Я, вопя в душе, слежу за дыханием, возвращаю ей улыбку и как бы невзначай говорю:

– Правда, Джеки, я замечательно провела выходные. Я так много занималась сексом с самыми разными мужиками с гигантскими пенисами, что у меня начался цистит. Извини, пожалуйста. Мне нужно выпить клюквенного сока, а потом пописать, чтобы вытекала кровь.

Я убегаю, а она хмурится, что-то бормоча насчет того, что она обо всем расскажет Дереку.

Хотелось бы мне посмотреть, как он попытается поговорить со мной об этом.

В офисной уборной – представьте себе туалет в начальной школе – я пристально смотрю на свое отражение. Даже три дня спустя после попойки мое лицо желтого цвета, словно у меня желтуха, а темные мешки под глазами опухли так, что грозят расплыться на все лицо. Я вздыхаю, достаю телефон и просматриваю сообщения. Мне не хочется возвращаться на рабочее место, и я настраиваюсь на то, чтобы покакать и убить таким образом лишние пять минут. Но я знаю, что ничего не получится. Мой кишечник бывает сговорчив только во время месячных, когда я хожу по-большому семнадцать раз в день. Во время месячных мы с Софи все время оповещаем друг друга о том, сколько раз мы покакали. Я довольно конкурентоспособна, но мне никогда не удается стать первой. Это одна из областей моей жизни, где я обязана побеждать, пусть даже раз в месяц.

Дверь уборной распахивается, и Мэдди пронзительно окликает меня по имени.

– Ты сказала Урсуле, что занималась в выходные сексом? У тебя, правда, было свидание? Или тебе просто хотелось позлить ее?

Мы называем Джеки «Урсулой» за дьявольский изгиб ее губ, накрашенных убийственной губной помадой (красивого оттенка, я сама ей подарила), как в мультфильме Русалочка. Потому что у Урсулы так много щупалец, что она, по существу, пытается управлять океаном/фирмой «The Hales» и королем Тритоном/Дереком. Кроме того, она носит длинные летящие черные платья и одержима своим садом. Мы еще не получили никаких доказательств того, что она заключает сделки с русалками, а потом превращает их в сморщенных коричневых пучеглазых существ, но МЫ НАД ЭТИМ РАБОТАЕМ.

– Просто я пытаюсь развязать офисную войну, – говорю я, заключая ее в объятия. – И я пока не могу говорить о пятничном свидании, это слишком унизительно. Я сейчас на стадии отрицания.