– За что ты мне посылаешь такие испытания, Аллах? Ты же видишь, моё сердце не хочет Мурата. Каждая моя клеточка умирает от его прикосновений и пылающего взгляда. Аллах, ты правда решил соединить наши судьбы? Но ведь… – смотря на звёздное небо всхлипывала от отчаяния.

– Элин, – узнала голос Тагира за своей спиной. Он всё слышал? – возьми, – протягивает мне белый платок.

Я приняла его и стала вытирать мокрое лицо от слёз.

– Сегодня прохладно, – минорно произнёс и на мои открытые плечи лёг его офицерский китель с наградами.

Я дрожала не от прохладного ветра, а тряслась от сильного волнения. Ни головой, ни сердцем, я не могла принять, что через несколько дней буду принадлежать нелюбимому.

Тагир не отходил от меня ни на шаг. Возможно, он хотел бы меня успокоить какими-нибудь тёплыми словами. Но просто-напросто ничего не изменится. Мы оба это осознаём и молчим рядом друг с другом.

– Можешь отвезти меня домой?

Тагир ничего не сказав, кивнул, открывая мне дверь своей машины.

– Сейчас согреешься, – включил печку в машине.

– Я благодарна тебе. Ты не заставил меня находиться там, где я ощущала себя не на своём месте.

Тагир взглянул на меня с пониманием и вернул своё внимание на дорогу.

– Любишь музыку?

– Я предпочитаю грустную, – отвечаю смотря на экран магнитолы на которой он уже длинными пальцами что-то нажимал.

– Ты не одинока в своей боли, – дал уверенно знать, включив музыку.

Почему он так сказал? Что это может значить?

– Тебе известно о моей боли? – вопрос невольно сорвался с языка.

– Слушая грустную музыку, мы чувствуем себя понятыми кем-то. Мы ощущаем себя лучше в трудной ситуации, когда считаем, что кто-то другой испытал нечто подобное и точно понимает, каково нам сейчас.

Он ответил неоднозначно, чем ещё сильнее сделал себя интересным собеседником. Ещё я заметила, Тагир не желал лезть ко мне в душу за ответами будто видел меня насквозь. Психологам свойственно задавать вопросы и предлагать варианты решения проблем, и как радовало, когда Тагир не грузил меня.

Тяжело вздохнув, спросила:

– Откуда ты родом?

– Из Медьята.

– Надолго к нам в Айдын?

– Пока не решил, – внезапно Тагир нахмурил брови и прижал руку к груди, закусив нижнюю губу.

– Что такое? – напряглась я, – Тебе плохо?

– Не бери в голову. Всего лишь старая рана покоя не даёт, сейчас отпустит, – хрипло произнёс Тагир.

– Я помню, ты говорил брату, что тебя после ранения комиссовали.

Тагир кивнул:

– Предателем оказался лучший друг! – повысил тон и я услышала в его голосе боль, обиду и страшное нежелание вспоминать о том дне.

– Прости за моё любопытство.

Теперь он улыбнулся мило и я заметила, как ему идут неглубокие ямочки на щеках. Хотелось прикоснуться к ним пальцами, ощутить их гладкость с переходом на широкие скулы.

– Вот твой дом.

Я смотрю в окно машины и в тёмных сумерках вижу наш с братом особняк. Золотую клетку, в которой скоро исчезнет мой запах, лишь воспоминание о родном доме будут в моей памяти.

– Тагир, спасибо тебе, – выйдя из машины, благодарю и не спешу закрывать дверь.

– Я не мог поступить иначе, – он было хотел ещё что-то сказать, но остановил себя.

Охрана открыла мне железные, плетёные ворота. Я ринулась вперёд, сделав пару неспешных шагов и остановилась, услышав сигнал клаксона автомобиля. Обернулась, поймав взгляд Тагира из окна машины.

– Элин, ты имеешь право отказаться от свадьбы с Муратом. Тебе лишь стоит сказать “нет” на церемонии и это брак Мула ни за что не посчитает совершенным!

Я опустила обречённый взгляд, а после подошла к Тагиру, сказав уставшим голосом:

– Ты так говоришь, потому что, даже не представляешь на что способен Эмирхан. Если я так скажу, то он меня точно убьёт…