15 января.

Привет, Соскучилась-по-тебе!

Иногда Зоэ пишет: «Привет, Я-люблю-тебя», или-«Привет, Я-сегодня-не-в-духе», или «Привет, Как-тебе-мой-топик?» Она пишет настоящие письма, не записки. Работает над текстом. Она помешана на Дидро и мадам де Севинье. «Смешная девчонка! Не понимаю ее. Иногда она нервирует меня, но я все равно ее люблю. Мне хочется оградить ее от всех бед и одновременно отшлепать. Приласкать и встряхнуть как следует. Мы такие разные. И все-таки мы сестры».

Все у нас здесь хорошо, нужно лишь огромное пустое пространство, чтобы выкрикнуть мое счастье, выплеснуть его наружу.

Так что пишу тебе.

Я надеюсь, что у тебя все хорошо, у Гэри тоже, что вообще все хорошо, потому что я сейчас отупела настолько, что все мне кажется прекрасным.

«Да-да, вспоминаю, порция розового сиропа».

Мы с Гаэтаном так счастливы! Мама редко бывает дома, она мотается по всяким конференциям в разных уголках Франции или же мчится в Лондон, так что мы практически одни в квартире. Я думаю, в конце концов все нормально уладилось в моей жизни с Гаэтаном.

Я расскажу? Ну дай я расскажу! Все одно и то же, та же жизнь на двоих, но каждый раз всё по-новому.

Утром меня будит Гаэтан. Теплый запах поджаренного хлеба выманивает меня из сновидений. Гаэтан ложится рядом и говорит: «Чай готов, но нужно подождать, чтобы он чуть-чуть остыл», потом обнимает меня, гладит по спине, по волосам, и мне хочется, чтобы опять был вечер, чтобы мы опять спали как ложечки, прижавшись друг к другу.

В этом году он решил вернуться в свой прежний лицей, так что днем мы никогда не видимся.

Он убегает рано утром, в зубах у него бутерброд, рюкзак не застегнут, шарф свисает спереди и сзади, я просто умираю со смеха.

Он нашел работенку на вторую половину дня, когда он не в лицее, и еще на всю субботу. Занимается поставками для одного сапожника на улице Пасси. Это не просто сапожник, это шикарный сапожник, он способен починить что угодно. У него волшебные пальцы, ботинки возвращаются владельцам как новые. Ему нужен был курьер, вот он и нанял Гаэтана. Он не платит ему, но зато оставляет ему все чаевые, а уж Гаэтан, с его умом, умудряется собрать по максимуму! Мы почти богаты! Да, да, уверяю тебя! Он говорит, что это масло к куску хлеба, что он не хочет зависеть от мамы: он ей уже обязан тем, что она его поселила у себя. Он наполняет холодильник продуктами. Дарит маме цветы. Водит меня в кино. Подбрасывает денег своей матери. Потому что с его матерью просто беда какая-то! Она нашла студию на бульваре Бельвиль и едва сводит концы с концами. Он часто к ней заходит, пытается ее поддержать, не дать утонуть в своих проблемах.

Он очень гордится, что загребает столько капусты! Чувствует себя ответственным, полезным. У него даже глаза другие стали после того, как он пошел работать.

«Вот тоска-то! Ох уж мне эти девчонки, которые могут быть счастливы только рядом с кем-то! Какое скудное, куцее счастьице! Я бы сбрендила от такой жизни: целыми днями высматривать в глазах Гэри свою судьбу. Какой-то ремейк фильма Сисси”, только без кринолинов. Знаем-знаем, как это кончается. Анорексией и сумасшедшим галопом на лошади. Нет, спасибо».

Когда вечером я прихожу и замечаю свет в своей комнате, я понимаю, что он там, делает домашние задания или курит сигаретку, и внутри у меня становится тепло. Только не надо говорить маме, но он курит в квартире. Широко распахивает окна, а когда мама дома, просто воздерживается.

Вечером он рассказывает мне о своем дне. Меня интересуют малейшие детали. Я слушаю про его уроки математики, про учителя, который косит, про то, что он ел в столовой, про аварию на линии метро! И не скучно! Наоборот, я увлекаюсь, словно смотрю новости, но новости всегда веселые (и диктор такой симпатичный, а главное, я могу коснуться его рукой).