Билли ответил выразительным скептическим смешком.

Я сражалась с ногами и паникой. Вопреки усилиям конечности разъезжались по скользкому деревянному паркету, который я теперь видела так отчетливо, будто это было наяву.

Но ведь это не наяву, правда? Я ведь должна сейчас быть на веранде, проклинать мужа…умирать от удара шаровой молнии… или что там это было? Где я? И кто нацепил на меня эти уродливые туфли?! Ужасная безвкусица в стиле «старой бабушки сундук»!

– Ваша последняя клиентка, вдова, милая блондиночка, – проговорил Альфред, – у вас с ней было?

– Неужели ты думаешь, я упустил бы такой шанс, – вкрадчиво ответил его собеседник, – миссис Экройд так забавно строила мне глазки. К тому же она была полна решимости выразить благодарность за успешное расследование ее дела. Я не смог ей отказать. Лед?

– Пожалуй.

Последовали скабрезное хихиканье, характерное бульканье и звон бокалов. Я попыталась поднять голову и оглядеться.

Оказалось, что голоса доносились из соседней комнаты, дверь в которую была приоткрыта. Это был… офис, а я находилась в приемной, большой и на диво захламленной: полки вдоль стен, под самый потолок, с пухлыми папками и подшитыми в пожелтевшие тома листами, громоздкая тумба у окна, сейф в углу, массивная лампа с зеленым абажуром, тяжелые шторы.

Я попала на съемочную площадку сериала в стиле сороковых-пятидесятых? О забугорной конторе… адвоката?… частного детектива? Вон и знакомые по фильмам буквы на входной двери со стеклянным окошком, изнутри не разобрать, что написано.

Стоп-стоп-стоп! Должно быть объяснение. Итак, я выздоровела (отложим вопрос чуда на потом), снимаюсь в кино, на меня нашло помутнение рассудка (и это неудивительно!) и скоро все прояснится. Все прояснится, Аля. Где режиссер?! Камера где?!

Ступни все-таки разъехались, и я упала. С невообразимым грохотом. Мои вытянувшиеся ноги в ужасных туфлях почему-то опрокинули шаткое бюро доисторического вида. Или это я стала такая длинная, или предметы кажутся меньшими, чем они должны быть. Что ж, я теперь Алиса в Стране Чудес, вот-вот локти и коленки в окна упрутся. Стоп, но зелье-то я не пила!

Или я все-таки выпила предложенное Владом лекарство и благополучно отъехала на тот свет. Иначе откуда эти… галлюцинации? Я чувствовала ноги, и руки не тряслись. Спасибо, Боженька! Но зачем мне здоровое тело… на том свете? И это какой-то странный «тот свет», слишком людный.

На грохот прибежали те самые типы, которых я слышала через дверь. Оба плотные, с залысинами, похожие, как братья, но разной масти: один шатен, а другой блондин. Костюмы на них тоже смотрелись одинаково – цвета старого песка, как любила говорить моя швея, романтик по жизни.

– Мисс Грей! – растерянно забормотал блондин с зализанными назад редкими прядями, судя по голосу, Билли. Моя бабушка называла таких «три пера и дырка для пердежа» (ее французский всегда был плох). – Что случилось? Почему вы…?

– Элементарно, Ватсон, – прохрипела я. – Раз лежу, значит, упала. Чем задавать глупые вопросы, помогите встать.

Блондин вконец смутился. Зато шатен бросился на помощь. В комнату со словами «А мисс Грей уже…?» заскочила миленькая брюнетка лет двадцати пяти. Охнув, она уронила пухлую бумажную папку и бросилась помогать Альфреду. Вдвоем они водрузили меня на ноги и подвели к кожаному диванчику у дверей.

Билли, «предмет женских мечтаний», как следовало из подслушанного разговора, топтался рядом, больше мешая, чем помогая. Потом как-то воспрянул духом и притащил стакан воды.

– Так что же произошло, мисс Грей? – участливо спросил Альфред, наклоняясь ближе и будто бы невзначай опуская руку мне на талию.