– А люди своё вычитывают. Кого-то красота уральская завораживает, кто-то истории с тайнами любит… Вот на фронте один лейтенант всё сидел с вашими сказами, тогда я о них впервые и услышал. Это же детские, говорю, а он отвечает – дети одно возьмут, мы – другое.

– Никогда не думал, что буду детским писателем. Я для взрослых писал, а только вот ребятишки стали вдруг главными читателями. Каждый день письма с рисунками получаю – кто Огневушку нарисует, кто Серебряное копытце…

Хозяин устал от долгого рассказа, сгорбился над столиком – и сам стал похож на одного из своих персонажей, мудрого уставшего старика.

– Засиделись мы, – опомнился гость. – Ночь на дворе. Поеду.

Аккуратно сложил шашки в коробочку, провёл рукой по столику, как бы прощаясь.

В прихожей хозяин остановил его:

– Вот что хотел ещё сказать вам, Георгий Константинович. Дни наши – они словно камешки. Иные блестят, как изумруды, другие картинку показывают, как яшма. А есть такие серенькие, на первый взгляд – гранит или порода пустая, но потом оказывается, именно из этих дней и складывается самый главный рисунок жизни. Будьте здоровы.

Пожали друг другу руки – и распрощались.

Через два года после этой встречи, в декабре 1950 года маршал Победы Георгий Константинович Жуков провожал в последний путь Павла Петровича Бажова: в числе других близких людей нёс гроб с телом великого уральского писателя. По грустной иронии судьбы, фотография похорон стала единственным цветным снимком в архиве Бажова. А серые дни уральской ссылки спустя годы вспоминались Жукову не только обидой и вечным напряжением, но и светлой радостью от нечаянно вспыхнувшей дружбы. Как открывались для героев Бажова загадочные горы, так и для маршала Жукова Урал стал особенным местом, где он помимо прочего нашёл свою последнюю и самую сильную любовь – Галину Семёнову, которая родит ему дочь (ну да, снова дочь!) Машу. Маршал Победы вернётся в Москву, станет министром обороны, затем вновь попадёт в опалу и будет работать над своими многотомными мемуарами денно и нощно, забывая побриться – так что даже вахтёрша однажды откажется пускать его домой, не узнав:

– Вы кто такой?

Павел Петрович, наверное, посмеялся бы, услышав эту историю, да и верит в неё не каждый. Как, впрочем, и в то, что Георгий Жуков играл однажды ночью в поддавки с уральским сказочником.

Было оно взаправду или нет – теперь ужине узнаешь.

Но у нас сказывают, было.

1, 4 Георгий Бахчиванджи – Герой Советского Союза, легендарный лётчик-испытатель

2, 3, 5 Эдуард Россель – губернатор, мечтавший летать

Конечно же, никакой дороги в небо не существует – дороги строят на земле. Но если долгие годы ходить по земле одной и той же дорогой, поневоле начнёшь смотреть не только себе под ноги, но и вверх, в небо, в бело-голубой экран. Самолёты расчерчивают гигантский холст инверсионными мазками, облака предсказывают ясную погоду, и откуда-то слева, как на детском рисунке, выносит стаю – птицы будто галочки из списка выполненных дел.

Хорошо смотреть в небо взглядом пешехода. Плохо – если этот пешеход всю жизнь мечтал летать, а потом мечту в секунду отменили, и вот уже вверх летит не самолёт, а справочник городов СССР – распахивается на букве «С». Самарканд, Саратов, Севастополь, Симферополь, Смоленск, Сочи, Суздаль, Сургут, Сызрань, Сыктывкар… Он выбрал тот, где больше всего вузов – крупный промышленный город, Средний Урал, Свердловская область, и неясно, в какой области – новая дорога. Ему двадцать лет, небо для него закрыто, и прогноз никогда не изменится. Это другие будут летать в облаках, испытывать сложные машины, «потому, потому что мы пилоты»… Мечта так долго бродила в крови, что, кажется, вошла в состав организма – а теперь нужно привыкать жить без неё, учиться входить на борт пассажиром.