Речку я перешел хорошо, но не стал выходить на земную поверхность – там была заболоченная пойма. Поэтому я прошел сто метров по гранитам и вышел из какой-то гранитной горки. До горы Пуп, где располагалась копь с пушкинитом, осталось всего километр, и я прошел его по просеке, дыша полной грудью лесной воздух. Если бы не комары, то прогулка была просто отличной. Но я не взял с собой репеллент, и меня погрызли комары с мошкой.

На заросших отвалах старой ямы я остановился, надел пояс с прибором, респиратор и нырнул в землю. Было темновато, так как батарейки в моем налобном фонарике садились, но на расстоянии два метра мне было видно строение горных пород, их структура и текстура, а также крупные выделения кристаллов. Вскоре я нашел большой кристалл пушкинита, потом целый ворох гранатов. Но кристаллы гранатов были мелкие, и я пошел дальше. Мне нужен был контакт гранитов и мрамора. Когда я его нашел, то нашел и кристаллы рубина Они были недостаточно крупные для меня, и я долго шатался вдоль контакта, прежде чем нашел крупный кристалл.

Большой бочонок рубина темно- красного цвета сидел в мраморе, и я его оттуда без труда вынул. Размер его был достаточно приличный – он мог быть достойным экспонатом любого геологического музея – почти тридцать сантиметров в длину и сантиметров двадцать в поперечнике. Рядом с ним вырос малыш поменьше – сантиметров десять длиной. Я его тоже прихватил, и решил, что полевые испытания на этом закончены. Можно было отправляться в Мурзинку и начать планомерное исследование подземной сокровищницы – искать аметисты, бериллы, топаза и аквамарины. Я вынырнул из гранита и понял, что нахожусь около полуострова Гамаюн, вблизи большого мраморного карьера.

Рядом был пруд, я искупался в нем, и оправился домой – в запале поисков минералов я пропустил время обеда, и был голодный, как волк. Домой я добрался через полчаса и когда плотно пообедал, решил, что большой кристалл рубина надо подарить нашему геологическому музею, а пушкинит и кристалл рубина я оставлю себе. Время подарков я запланировал на следующее утро, а сейчас мне надо заняться сбором клубники в своем огороде.

Многие места, где я побывал в детстве и юности, снятся мне по ночам. Даже снятся места, на которых я побывать не успел. К одному такому месту относиться гранатовая россыпь на ручье, – в сосновом лесу, недалеко от моего поселка. Про это место я много читал в детстве, и руки мои чесались промыть там песчано-галечные отложения, но я так и не нашел для этого время.

В этой жизни я многое не успел сделать. Мне осталось не так уж и много времени, чтобы исполнить свои детские мечты, и, наконец, я выбрал подходящее время для этого, – в огороде все росло, но урожай там собирать было еще рано: огурцы были размером с ноготь, а смородина только начала краснеть. Клубники в этом году практически не было, а луку я уже съел столько, что уже не мог на него смотреть. Только сорняки в огороде росли очень быстро, но я дал себе слово, что когда вернусь из леса, задам им по первое число.

Промывкой похожих глинисто-песчаных пород я занимался в одном из полевых сезонов, когда искал цветные алмазы на севере. У меня даже сейчас начинают ныть руки, когда вспоминаю те дни. Вода в ручьях было очень холодная, а глина очень вязкая, и пока я мыл серый шлих, руки у меня замерзали настолько, что пальцы еле шевелились. Нормального лотка у меня тогда не было, и я мыл шлихи старой железной миской, которую я превратил в старательский ковш.

Сейчас я решил обойтись такой же большой, литров на пять, железной миской, которую я сначала обжег в печке, а потом долго выпрямлял на чурбаке, чтобы она была похожа на старательский ковш, но была бы больше размерами. В принципе, все было готово для похода к ручью. На всякий случай я взял небольшой канадский геологический молоток и небольшое титановое зубило.