– Надо всё обмозговать, – сказал Архивариус, зачерпнул целую ложку своего кушанья из шипящей сковородки и поднёс ко рту.

Столяр, затаив дыхание, исподлобья наблюдал за своим соседом.

– М-м-м… – промычал Архивариус с набитым ртом и, проглотив отраву, удивлённо произнёс, – какой потрясающий букет получился!

– Точно колдун! – прошептал поражённый труженик.

На следующую ночь Архивариус и столяр со штыковой и совковой лопатами на плечах подошли к пустырю. На лице у «тубаретчика» выразилось беспокойство. Архивариус поднялся на пустырь и поводил над ним руками.

– Здесь.

– Блин! – заругался напарник. – Если б я знал!

Он сел на бордюрный камень тротуара и закурил.

– Толик, иди сюда! – позвал его руководитель раскопок. – Ещё не работал, а перекур устроил!

– Я здесь не буду копать! – запротестовал Толик.

– Почему?

Сосед сопел носом и молчал. Архивариус спустился к нему.

– Что случилось?

– Тс-с-с, – закрыл ему рот Толик. – Здесь нечистая сила, говорят!

– А я кто? – спросил шеф.

– Кто? – переспросил столяр дрогнувшим голосом.

– Колдун. Сам говорил.

– Не смотри ты на меня так! – отпрянул от него Толик. – Ехидно смотришь! И глаза у тебя ехидные!

– Ладно, смотреть не буду, – успокаивал его Архивариус. – Только подумай: если я колдун, то нечистая сила меня не возьмёт. Так?

– Так.

– Значит, тебе со мной бояться нечего. Так?

– Так.

– Ну, раз так, вставай и за работу.

Толик встал, взял лопату и неуверенно поднялся на пустырь. Они разгребли вновь наваленный кем-то мусор, освободив площадку для раскопок, и Толик начал копать землю. Архивариус стоял на четвереньках и светил в углубляющуюся ямку электрическим фонариком. За работой Толик немного забылся и осмелел.

– Моя мечта, – заговорил он вполголоса, – вообще ничего не делать.

– Но при этом хорошо питаться, – добавил Архивариус.

– Вот-вот! – подтвердил землекоп и радостно засмеялся. – Неужели всё это в последний раз?

– Что?

– Да вот лопаты эти неладные!

– Ты копай, копай! Найти ещё надо.

Толик со словом «Эх» всадил лопату в землю и выбил фонарик из рук начальника археологической экспедиции. Фонарик погас.

– Бестолочь, – заругался Архивариус, – ты мне чуть руку не оттяпал! Понемножку нужно!

– Я побыстрее вырыть хотел! – оправдывался работяга.

– Исторический слой спешки не любит! – заметил учитель, ремонтируя фонарик.

Наконец свет появился снова. Архивариус направил лучик в углубление, и там что-то блеснуло.

– Не копать! – рявкнул руководитель и начал скрести в яме пальцами.

Он извлёк какую-то металлическую вещицу, поплевал на неё и, протерев носовым платком, приблизил к глазам. Лицо Архивариуса выразило величайшую радость.

– Это же замочек от древнего фолианта! – воскликнул он. – А какая энергетика прёт!

Глаза Толика блеснули.

– Золотой?

Архивариус попробовал находку на зуб.

– Скорее всего, медный.

Лицо Толика скисло.

– Выгоднее медный кабель выкапывать. Там хоть весу больше.

– Всё ценное там, внутри! – Архивариус затряс от радости напарника за плечи. – Мы на верном пути!

Вдруг Толик встрепенулся.

– Постой! Дай-ка сюда! – протянул он руку к исторической находке. – Где-то я такую штуковину уже видел!

Он внимательно посмотрел на замочек, взял у руководителя фонарик и пошёл к куче мусора.

– Ё моё! Да здесь до фига таких! – осветил он фонариком поломанный комод с множеством точно таких же замков. – А в этом месте одного не хватает! Вот он в ямку-то и залетел!

Архивариус сравнил металлические изделия комода с замочком от «древнего фолианта» и сердито сказал:

– Чтобы проникнуть в суть, надо презирать модальность зримого, балбес! За работу!

Блюм в тяжёлой римской тоге возлежал на тахте в квартире Пустырёвой. Любовь Семёновна в лёгкой тунике сервировала перед ним столик. Блюм взял в руки бокал с вином и встал в торжественную позу.