– Эврика! – кричал Архивариус, упав на пустырь и целуя землю. – Эврика!

Старушка задёрнула портьеру и стала испуганно молиться.

После утренней уборки Архивариус спустился в полуподвал Блюма. Помещения были уже отремонтированы по высшему разряду. Хозяин находился в прекрасном расположении духа, что выражалось в насвистывании им незамысловатой мелодии. Он был одет в блестяще-серебристый комбинезон и такой же шлем, что делало его похожим на астронавта из фантастического фильма.

– Нашёл, – выпалил Архивариус ещё на пороге.

– Что именно? – не понял приятель, не переставая насвистывать.

– Библиотеку Ивана Грозного!

Блюм отдал дань удивления свистом, сделав глиссандо вниз. Но это была лишь дань и поэтому лёгкая мелодия зазвучала вновь, как ни в чём не бывало.

– Не свисти! – немного обиделся Архивариус. – Все деньги просвистишь!

– А может быть, наоборот насвищу? – улыбнулся Блюм. – Взгляни-ка лучше на это!

Он нашёл в компьютере нужное окно и показал товарищу схемы и чертежи. Архивариус долго и тупо смотрел на треугольники, конусы и круг.

– Ну, как? – спросил довольный своей работой авангардист.

– Нормально, – похвалил его Архивариус, чтобы поскорее перейти на более насущную тему. – Ну, так вот…

– Ты меня извини, – перебил его Блюм, – что я позаимствовал начальную форму у тебя. Но это был лишь толчок, так сказать, зацепка за конкретику. Заметь, что у меня не горн. Здесь возвышается целых четыре семидесятиметровых раструба. Также, в них совершенно не надо будет дудеть, как у тебя. Здесь будут посылаться не звуковые, а чисто энергетические сигналы! Хочешь знать, как? Хочешь? – Он плеснул в бокалы вишнёвый сок.

– Хочу, – потянулся Архивариус к бокалу с соком, но тут же понял свою промашку и поставил своё лицо в положение «весь внимание».

– Вот здесь будут закреплены десять золотых колец разного диаметра.

– Почему именно десять?

– Потому что на руках десять пальцев. Каждый сможет вставить свои руки в эти кольца, которые напрямую связаны с раструбами, и ощутить всё величие соединения с космосом!

– А ноги?

– Что ноги?

– Там тоже десять пальцев.

– Ноги – это неважно, – занервничал Блюм. – Человек щупает руками! Руки – вот уникальный инструмент человека! В землю сооружение будет уходить на тридцать метров. Этим будет достигаться абсолютная устойчивость и дополнительная подпитка энергетикой самой планеты.

– Грандиозно! – покачал головой Архивариус. – Можно ещё соку?

– Разумеется.

Блюм прошёлся по просторному залу.

– Я могу предложить тебе соавторство, – подмигнул авангардист.

Архивариус поперхнулся напитком.

– Но с одним условием, – продолжал Блюм. – Ты сделаешь мне эскизы барельефов. Которые будут возвышаться по всей площади раструбов. Не забыл ещё? Ведь в институте ты был лучшим барельефщиком.

– А что делать-то? – Архивариус с готовностью встряхнул большими залежавшимися ладонями.

– Там должны быть изображены сцены из книги рекордов Гиннеса. Например, Моцарт, сочиняющий за клавесином; человек, который дальше всех плюёт; женщина с самыми длинными ногтями и так далее.

– Забавно, – заметил Архивариус и стал серьёзным. – А может быть изобразить одних гениев?

– Не понял?

– Ну, зачем тебе плюющего-то человека?

Блюм искренне рассмеялся.

– Вот он застой мозгов, – сказал он и стал раскуривать трубку. – А чем же плюющий всех дальше в мире человек не выдающийся? Вот смотри, все наши искусства – это определённые навыки и напряжение некоторых мышц нашего организма. Представь себе на секунду, что человечество пошло бы не по пути наших искусств, а по пути плавательного мастерства. И на ты сказал бы тогда, что Моцарт не выдающийся лишь на основании того, что он плохо плевался?