– Так точно! – отвечает наша группа почти хором.

Отведённое время на отдых пролетает, как одно мгновение. Мы едва успеваем сбросить рюкзаки и тяжёлое обмундирование в отведённых нам индивидуальных комнатах, рассчитанных на двух человек, как нас уже гонят в столовую. Кормят тут, кстати, вполне сносно. В разы лучше, чем на Полигоне, но смею предположить, что сравнительное разнообразие продуктов скорее исключение, а не регулярный набор блюд в меню.

Для кого-то этот завтрак может стать последним…

Цинично?

Ничуть.

Такова реальность – выживут не все.

Ни один экзамен не проходил без смертей, а учитывая, что в процессе обучения изначальный состав из ста пятидесяти новобранцев поредел на двадцать семь человек, сегодня мы столкнемся с более внушительными потерями.

Цифры приблизительные. Подтверждена гибель только пятнадцати рекрутов. Девять в первый день, еще шесть – в течение трех месяцев. Что произошло с одиннадцатью инициарами, пропавшими после отправки на ночное дежурство, никто из нас не знает, но считать их живыми у меня оснований нет.

Ровно через полтора часа нас собирают в брифинговом зале, точно в таком же, как на Полигоне. Строгий, функциональный, без лишних деталей: выстроенные перед трибунами ряды кресел, большие экраны с картами и данными, холодный свет. Все рассчитано исключительно на четкость восприятия и дисциплину. Мы рассаживаемся по группам, занимая первые восемь рядов. Наш – третий. Волнение и неизвестность усугубляют и без того нагнетенную обстановку. Гул разговоров стихает, когда в зал входит командный состав из четырех человек. Генерала среди них нет.

И куда же делся Одинцов? С высокой долей вероятности, наблюдает за происходящим из командного центра. На Полигоне он тоже не присутствовал на тренировках и общих сборищах, но на столь важном инструктаже мог бы и появиться.

На трибуну поднимается высокая женщина с широченными, как у мужика плечами. Короткие медные волосы подчеркивают грубые черты лица и тяжелую челюсть. Острый взгляд буквально сверлит зал, словно выискивая тех, кого можно отсеять еще до старта испытаний.

– Майор Бессонова, командир базы «Аргус», – представляется она четким, резким голосом. И сразу, не расшаркиваясь, переходит к сути:

– Ваше прибытие сюда – часть экзамена. Здесь вас ждут проверка на выносливость, оценка боевых навыков и умение работать в условиях внешней войны.

Я откидываюсь на спинку кресла, вслушиваясь в каждое слово. Отец часто любил повторять, что тот, кто владеет информацией, владеет миром. Отчасти я согласен, но немного бы перефразировал: «Тот, кто пишет историю, владеет миром, потому что именно этим он и занимается на своем посту. Создает историю по своим правилам и законам и переписывает все, что считает дестабилизирующим его власть».

Майор Бессонова продолжает вещать с трибуны, а я краем глаза наблюдаю, как рядом сидящие ребята украдкой переглядываются, посылая друг друга негласные послания. Они все напуганы и одновременно полны надежды, что пройдут все подготовленные для нас ловушки и испытания. Никто не верит, что их жизнь может оборваться сегодня. Я тоже не верю, но в полной мере осознаю – без жертв не обойдется.

– Экзамен состоит из трех этапов, – сообщает майор, указывая на карту базы за своей спиной. – Каждый последующий будет сложнее предыдущего. Главная цель – выявить тех, кто научился выживать и эффективно работать даже в самых экстремальных условиях.

На экране появляется схематическое изображение: внутренняя территория базы, искусственные полигоны и внешний периметр, на котором выделены участки, помеченные красным.