Он все болтал, уводя ее вглубь города. Но Маня не слушала. Она напряженно думала, как поступить. Предупредить их? Но какой смысл? Они и так ждут атаки и готовятся к ней.

На улицы опустилась зловещее безмолвие. Затишье перед бурей. Мирных жителей успели укрыть за каменными стенами крепости. Основной гарнизон собрался для защиты частокола. Редкие группы солдат подтягивались к вратам, нервно предвкушая скорую битву. Маня заметила, что среди горных утесов, нависших над вратами, протянулись канатные мосты и деревянные бойницы. Там уже несли стражу воины с луками. Подле них колыхались огни жаровен. Они думают, что готовы. Но они не знают, что их ждет.

«Деревянный забор прогорит за считаные минуты, когда придет Посланник», – думала девочка. – «От его огня ничего не укроется».

Она видела, на что тот способен. Ярость, сметающая на своем пути любые преграды. Теперь эта угроза представлялась обширнее, чем раньше. Да и размеры воинства Орды явно превосходили числом горстку защитников города.

Гарнизону не выстоять. Все защитники обречены. Они сгорят, оставив после себя бесформенные кучи. Или станут рабами и будут мыть ноги своим захватчикам. Их погонят дальше, заставят сражаться со своим же народом. Я не в силах им помочь. Они падут и я вместе с ними. Стоит мне помочь им, и для меня все кончится. Ищейка следит с горы за мной в свою трубку. Мне придется сделать это. Я должна выжить. Я не умру сегодня. Только не так. Ярик, Вьюнок, его папа, бабушка. Я не позволю, чтобы они погибли зря. Я буду помнить их, и ненавидеть своих захватчиков. Я стану лучше, чем они.

Она плакала. Слезы текли по замерзшим щекам. Но то были не всхлипы испуганной девочки. Это слезы человека, который принял трудное решение.

Маня решилась.

Болтливый стражник не заметил, как она мышкой шмыгнула в узкий проулок между домами и затерялась в тени. Дождавшись его ухода, она не спеша направилась в сторону городского центра. Настороженно оглядываясь, Маня перебежками пересекала широкие улицы, скрываясь за телегами и бочками. Избы глядели вслед темными глазницами окон. Опустевший город дарил странное ощущение тревоги. Он был словно животное, готовящееся к длинному прыжку в пылающую пропасть.

Пропустив перед собой отряд солдат, бежавших из крепости, Маня судорожно выдохнула, едва не попавшись им. Ползком по грязному снегу, она пробралась мимо привязи для лошадей и скрылась под лестницей одного из домов.

Мимо прошествовали мужчины. Воины, спорившие с каким-то гнусавым стариком.

– Это непросто варварский набег, воевода! – хрипел старик.

– Брехня! Эти варвары зазнались, их слишком давно никто не бил, – равнодушно ответил первый мужчина.

Его поддержал второй воин, склизким, срывающимся на писк голосом:

– Да! Уж откуда-откуда, но с востока нам нечего опасаться врагов! Там нет никого, кроме отщепенцев, живущих в брошенных деревнях.

– Вы не понимаете? У кого-то хватило сил организовать их для похода аж до стен Родии! – сокрушенно воскликнул старик. – Пред нами стоит могучий враг, о котором мы совершенно ничего не знаем. Пошлите гонца, воевода, предупредите столицу!

Троица свернула за поворот, и Маня смогла продолжить путь. Перепачканная, она вылезла из-под лестницы и пробежала по свободной улице до городского центра. Вблизи он выглядел не так красочно, как с горной высоты.

Стены этой перевернутой ладьи были заплеваны и закиданы грязью. Праздничные разноцветные флажки понуро обвисли под тонкой ледяной коркой. Круглые щиты с гербами прибили тяп-ляп, неровным строем, словно наспех. Из окон доносился гул разговоров. Кто-то активно спорил, сотрясая воздух гневной бранью.