Конвоиры подбежали к Мане и подхватили ее под руки. Девочку волокли по земле до самой клетки. Редкие камни больно били по коленям. Слой грязи налип вокруг ослабевших ножек. Сознание ускользало, и девочка даже не пыталась его удержать, мечтая забыться в прекрасном небытии. Невольники и их надсмотрщики-гхануры провожали необычную процессию взглядами. Где-то ржали лошади. Ветер принес новую порцию мелкого снега.

Нежный шелест листьев доносился сквозь открытое окно. За их шепотом спешило чириканье мелких пичужек, нелепо сражавшихся на подоконнике за букашек. Одну из птичек перевернули на спину, и та забавно дрыгала крохотными лапками, пытаясь вернуться в бой. В воздухе пахло весенними ароматами цветов и березовых почек. Яркое солнце ласково щекотало глаза и наполняло приятным теплом.

Медленно отходя ото сна, Ярик потянулся и с удовольствием сложил руки над головой на мягкой подушке. Он лежал на добротной деревянной кровати и утопал в пуховой перине. Легкое тканое одеяло растянулось на нем, словно кошка, уснувшая на хозяине. К слову, кошка тоже была. Вернее, кот. Похожий своим черным мехом на прогоревший уголек, он растянулся в ногах мальчика. Одним видом он показывал, как же сладко ему спится.

Открыв глаза, Ярик обнаружил себя посреди просторной, но изрядно захламленной комнаты. Возле кровати вальяжно расположилась пузатая, словно грузная баба, тумбочка из старого соснового пня. На ней стояла деревянная чарка с водой и миска с горячим картофельным пюре. Верхушку блюда украшала румяная куриная ножка и россыпь зелени. А еще на столе стояла фигурка Лема, переданная ему отцом. Он поспешил взять ее в руки и спрятать от чужих глаз.

Запахи еды пробудили в животе заснувшего монстра, который громко заворчал, призывая скорее приступить к трапезе. Дремавший кот, почуяв пробуждение мальчика, перевернулся набок и приветственно мяукнул.

В конце комнаты слышалось поскрипывание пера по бумаге. За столом, на высоком изящном стуле, словно собранном из ивовых ветвей, восседал старик. Он нараспев бубнил что-то себе под нос. Ярик прислушался, поглаживая громко мурчавшего, словно бурный ручей, котика:

Там в лесу, где медведи по соснам гуляют,

Поют сойки, а зайцы щиплют траву,

Я тебя у пруда нагишом повстречаю.

А ты радостно тут же распу́шишь косу!

Сарафаны долой, полетели портки!

Я ищу наугад под водой свои цели.

Сразу ты поняла, как тебя видеть рад…

Старик повернулся лицом к Ярику, и озорно прищурился:

– Ох… Что-то стих мой пошел совсем невпопад.

Он расплылся в улыбке, довольный своими талантами. Лысую старческую голову обрамляли длинные и такие же седые, как и его внушительные усы и борода, волосы. Красный нос, словно огромная картошка, пророс между светлых голубоватых глаз, излучавших тепло и радушие.

Старик спрыгнул со стула. Он оказался не таким уж и высоким, как показалось сначала. На нем был надет обыкновенный балахон из мешковины, подвязанный вокруг солидного брюшка плетеной веревкой. Через плечо была перекинута небольшая сумочка, какие носят травники или знахари. Он неуклюже поковылял в сторону мальчика, опираясь на небольшую трость из орехового дерева.

– Здравствуйте, молодой человек! – озорным тоном поприветствовал дед мальчика, осматривая его лицо. – Вы, наконец, соизволили проснуться! А проспали вы почти неделю. Вижу, ваши раны неплохо затянулись, поэтому предлагаю уже познакомиться.

Мальчик только сейчас понял, что весь обмотан повязками. Царапки на лице заботливо смазаны мазями. Рана на голове покрыта травяной припаркой. Укусы от пиявок укрылись под слоями тряпочек, приятно благоухавших чередой и шалфеем. Только обожженная нога, обильно смазанная желтым бальзамом, слегка стонала.