– Я уже встретил своего отца и… – Роберт осекся. Обо всем ли осведомлена здешняя высокая инстанция?

– Вам совершенно нечего опасаться, – учтиво сказал Комиссар, вставая, и легонько поклонился.

Роберт вышел. Его не оставляло ощущение, будто на высокого чиновника навалилась усталость, от которой его улыбка сделалась как восковая. В соседнем помещении Роберта встретил Секретарь Верховного Комиссара. Полное лицо, веселые голубые глаза за сильными линзами очков.

– Речь идет о сущих формальностях. – Он положил на стол письмо, в свое время полученное Робертом из Префектуры, и выписал ему удостоверение, открывающее доступ куда угодно, в казармы, в фамильные дома, в районы катакомб.

– Подземные территории, – добавил Секретарь, потирая ладонью розовые щеки, – простираются в северо-западном направлении далеко за рамки обозримой картины нашего города, очень далеко.

Как бы невзначай он упомянул, что они теряются в бесконечности. Поскольку же суровая негостеприимность местности возрастает, и чем дальше от центра, тем больше, желанию побродить там в скором времени ставятся естественные пределы.

– Будьте добры, подпишите, господин доктор. Вообще-то мы не выдаем особых удостоверений, однако в вашем случае это представляется вполне уместным, во избежание всякого рода сложностей для вас.

Роберт вынул авторучку и подписал. Чиновник поставил на бумагу печать и выдал талоны на жилье, питание и покупки, которые позволяли Роберту покрывать все свои личные потребности за счет города.

– Жалованье, – коротко пояснил Секретарь, – выплачивается продуктами питания или услугами, тарифицированными по значимости отдельных позиций. Соответственно должностному рангу вам как городскому Архивариусу подобает четвертая сверху ступень обслуживания из восемнадцати. А поскольку деньги вам здесь не понадобятся, в том числе и на приглашения родни, друзей или подруг, – глаза его под очками опять весело блеснули, – можно, если вы пожелаете, регулярно переводить оставшейся на родине семье определенную часть вашего жалованья в форме платежных средств, имеющих там хождение.

Роберт кивнул. Сообщив свой секретный номер телефона – пользоваться этим средством связи опять-таки дозволялось лишь чиновникам высоких рангов, – Секретарь описал ему местоположение Старых Ворот, где находятся его служебные помещения, и дорогу к подходящей для него гостинице, а затем, пожелав ему успехов в работе, попросил разрешения вернуться к своим обычным делам.

Роберт, слегка разочарованный деловитой спешкой, вежливо поблагодарил, взял удостоверение и талоны и покинул Префектуру.

В городском квартале, где Роберту по описанию Секретаря предстояло отыскать гостиницу, царила прямо-таки тишина выходного дня, составлявшая резкий контраст с оживленной суетой подземных коридоров и подвалов. Роберт замедлил шаги. После холода помещений Префектуры уличная теплынь поначалу действовала благотворно, но солнце поднималось все выше и скоро стало изрядно припекать. Он снял пиджак, перекинул его через плечо. И заодно глянул на свои часы: без пяти одиннадцать.

Кривые улочки и переулки, насколько можно было видеть, ответвлялись от широкой магистрали, что, извиваясь улиткой, вела к пятиугольной площади. Глаз уже привык к зрелищу голых изломанных очертаний домов, которые здесь поднимались большей частью до одного-двух этажей, а затем, будто мощным ударом смерча снесло крышу вместе с верхними этажами, обрывались острозубым зигзагом. Лишь сиротливыми башенками тянулись вверх кирпичные четырехгранники дымовых труб. В наружных стенах зачастую зияли трещины, во многих местах большие пласты штукатурки осы́пались. Внутри изъеденных ветрами помещений тут и там на стене меж грязных дверных проемов белела жирная клякса печного кафеля. Расколотые трубы, ржавые стальные балки торчали повсюду, словно кости скелета.