– Ты нарочно ведёшь себя глупо, Тоби? – «глупо» он выделил.

– Дэвид! – воскликнула мама.

Тоби покраснел. Теперь он ненавидел свой биплан с его нахальным пластиковым пилотом в дурацких очках.

Ванная выходила на кухню и тоже была ниже уровня земли. Её дверь открылась, оттуда выплыла крупная женщина средних лет в пышном белом кимоно, расшитом цветами, с тюрбаном из полотенца на голове. Она величественно прошла через кухню, кивнула маме Тоби, самому Тоби и, наконец, гораздо более резко – его папе.

– Доброе утро, миссис Пападопулос, – сказал Тоби.

– Доброе, Теодора, – сказала мама.

– Миссис Пи, – сказал папа квартирантке, которая уже поднималась по лестнице.

Тоби подавил смешок. Миссис Пападопулос бросила сердитый взгляд на папу.

– Дэвид, – прошипела мама, когда миссис Пападопулос ушла. – Пожалуйста, перестань её так звать!

– Это звучит грубо! – засмеялся Тоби.

– Именно, Тобс, – подмигнул папа.

Тоби снова был счастлив.

– Ладно, мне надо работать, – папа захлопнул ноутбук и поднялся со стула.

– Тогда увидимся, когда я вернусь из школы, пап?

– Нет. Днём я буду в министерстве.

– Но у меня протест, – сказала мама. – Кто-то должен быть дома, когда вернётся Тоби.

– Он достаточно взрослый, чтобы о себе позаботиться. Так ведь, Тобс?

– Может, я могу пойти с тобой в министерство?

– Нет, – папа подошёл к лестнице. – К тому же миссис Пи будет дома.

– Не зови её так, – напомнила мама. – И вообще, речь не об этом. Тебе нужно побыть с сыном.

– Не попадись полиции, Хелен, – сказал папа, скрываясь из вида.

Повисла тишина. Мама смотрела сквозь стеклянные двери на сад, сжимая в руках ланчбокс. Там не было ничего, кроме большого бука. Тоби чувствовал, что дурной сон всё ещё не ушёл.

– Ты ведь не попадёшься полиции, правда, мам?

– М-м-м? – Мама отвернулась от дверей. – Нет, Тоби, не попадусь.

– Ох! Папа не допил свой кофе. Я сделаю ему новый.

– Ты опоздаешь в школу.

– Не. Времени полно.

Отнести кофе наверх оказалось сложнее, чем Тоби думал. Он наполнил чашку до краёв, и теперь ему предстояло преодолеть три пролёта и несколько поворотов. На стене лестницы мелькал свет, играющий с листьями бука. Одно было хорошо: солнце прогнало дурной сон. Тоби донёс чашку до двери папиного кабинета, не разлив ни капли, но его ждала самая сложная часть: надо было поставить чашку на стол. Тоби пролил немного, и по разложенным бумагам расползлось кофейное пятно.

– О, да ради всего!.. – воскликнул папа. – Тоби!

– Прости, пап.

– Ты нарочно ведёшь себя глупо? Зачем ты налил до краёв?

– Я хотел…

– Выйди!

Тоби смотрел, как коричневая жидкость впитывается в бумагу.

– Это твой роман, да, пап?

Папа искал, чем вытереть пролитое.

Он писал едкие, иногда откровенно злые тексты, которые продавал телевидению и радиостанциям, саркастичные статьи для газет, а недавно стал ещё и спичрайтером в министерстве. Тоби нравилось всем рассказывать, что его папа работает на правительство, и нравилось ездить с папой в министерство. Мальчик замечал, что остальные работники любили его папу, звали его «мистер Портер», говорили, какой он замечательный. Но папу больше всего интересовал его роман, которому он посвящал всё своё свободное время: по утрам, вечерам, в выходные. Он даже перестал возить Тоби на лодочный пруд, как раньше. Или хотя бы куда-нибудь. Сколько Тоби себя помнил, папа всегда работал над романом.

Мама говорила, что начал он задолго до рождения Тоби. Написанное уже занимало целую полку, и каждый день туда добавлялось ещё несколько страниц. Тоби думал, что из этого получится самая длинная книга в истории. Среди обычных белых листов, по большей части исписанных от руки, встречались разноцветные страницы, Кое-какие были смяты и выкинуты в мусорную корзину, но потом вынуты оттуда и помещены к остальным. Папа мог писать даже на старых конвертах и, как Тоби однажды заметил со странной смесью раздражения и гордости, в одной из его старых тетрадок. Действие романа происходило в мире, который назывался Бальтазар. Полностью выдуманная история, но папа никак не мог подвести роман к сказочному финалу. Судя по всему, вообще хоть к какому-нибудь финалу.