– И девушек на эту «клубничку» воруют? – в раздумье проговорил Груздев.

– Утверждать ничего не могу.

– Потому что фактов нет, доказательная база отсутствует.

– Это ненадолго.

– Если судить по тому, как ты начал, то да, ненадолго, – усмехнулся Вадим.

– Соскучилась по мне преступность, не смогла дождаться, когда я в должность вступлю.

В дверь постучали, и когда Груздев откликнулся, в кабинет вошел немолодой, подтянутый мужчина с крепким, но сильно искривленным носом. Густая седина в темных волосах, глубокие возрастные морщины на лбу, спокойно-суровый взгляд, тяжелый подбородок. Крупный, подкачанный, он крепко стоял на сильных кривых ногах, как столетний дуб на глубоко вросших в землю корнях.

– Майор Щеколдин Иван Аркадьевич, начальник отдела уголовного розыска, – произнес Груздев, представляя подчиненного с какой-то внутренней настороженностью и даже с чувством вины какого-то давнего происхождения. Словно Щеколдин мог наорать на него в ответ или просто в чем-то упрекнуть – лоб в лоб, глаза в глаза.

– А это подполковник Малахов! – натянуто улыбнулся Вадим. – Прошу любить и жаловать!

– А должность почему не называешь? – Щеколдин обращался к нему, а смотрел на Артема. Тяжело смотрел, неприветливо, нехорошо.

Малахов ответил ему тем же. Спокойно ответил, без внутреннего трепета, хотя нерв в душе завибрировал от напряжения:

– Заместитель начальника отдела полиции – начальник полиции, – представился он.

– Я вас внимательно слушаю, товарищ подполковник! – не сводя с него глаз, произнес Щеколдин.

– Девушку сегодня пытались похитить. Что нам известно о гражданах Сараеве, Колядине и Никишине?

– Колядина знаю, Колядин Валерий Павлович, восемьдесят какого-то года рождения, подпольная кличка Коляда, дважды судим, первый раз за хулиганство, второй за распространение наркотиков. Остальных не знаю, не слышал. – Щеколдин говорил довольно быстро, но все равно казалось, что слова он роняет нехотя, небрежно.

– Целенаправленно сбытом занимался или так, случайно взяли?

– Целенаправленно. На Колю Тропинина работал. Их обоих взяли, Тропинин до сих пор сидит, а Коляда в прошлом году освободился.

– А Тропинин, случайно, девочками не занимался?

– Занимался. Наркоманок своих за деньги предлагал, они у него за дозу работали.

– Может, Коляда сейчас за него?

– Не знаю. Не слышал я про него ничего, освободился, встал на учет, и тишина.

– Если тишина, это вовсе не значит, что завязал. Может, он и сейчас девочек по притонам развозит. Похищает, сажает на иглу, эксплуатирует…

– Сажает на иглу?.. Бывало такое, но чтобы похищать… Тропинин точно никого не похищал.

– Ну, так Тропинин сидит. А Коляда на свободе, обогащенный новыми знаниями. Сколотил банду и занялся девочками.

– Не знаю, девочками у нас Алик занимается, Ермолаев Александр Антонович.

– Ермолаев? – нахмурился Груздев.

– Сын главы администрации, – глядя на него, мрачно усмехнулся Щеколдин.

Надо же, подумал Артем, еще за дело не взялись, а уже семейная мафия во всей красе: и отец, и сын – оба находятся на темной стороне закона.

– Знаю я Ермолаева, – в раздумье проговорил Груздев, – но Антона Викторовича. Сколько помню, он мэром был, причем весьма неплохим, город при нем цветет и пахнет…

– Пахнет, – кивнул Щеколдин, – цветами. А под городом пахнет дерьмом. Алик Ермолаев – дерьмо нашего города. Проституция, казино…

– И мэр об этом знает, – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Малахов.

– Знает. Но ничего не может поделать.

– А пытается?

– Мы пытаемся. С его молчаливого согласия. И бордели закрываем, и казино, а они снова появляются.

– Как грибы? – усмехнулся Малахов.