– Ну, давай, – он говорит. – Пусти меня уже… Пойду я. Нет времени.

– Да иди ты уже к черту! – вскипает Мария Владимировна.

Она рывком распахивает дверь. Старик от неожиданности стоит на месте. Бабушка кивком указывает ему на площадку. Николай Андреевич притупляет взгляд и робко ступает за порог. Жена смотрит ему вслед.

Вдруг дедушка оборачивается.

– Ты сказала, в пятом доме он живет?

– Да.

– Если это так, то сюжет усложнится.

Только к обеду следующего дня раздается короткий стук в дверь.

Тук-тук.

Сердце Марии Владимировны, словно у спринтера, взрывается бешеным ритмом. Кровь мгновенно приливает к лицу. Зрачки сужаются до черных точек. Нос улавливает тончайший шлейф постороннего запаха. Уши – глубокое дыхание чужака.

Тихое «Началось…» слетает с губ бабушки.

– Иду-иду! – отзывается она.

Боли в ногах нет.

– Кто там?

– Все свои, – раздается второй сигнал от Николая Андреевича.

Мария Владимировна распахивает дверь.

Вместе со стариком в квартиру заходит мужчина лет пятидесяти. Невысокого роста, с большими залысинами и длинной треугольной челкой. Нос у него с горбинкой. Глаза уставшие, невнимательные.

– Проходите-проходите, – говорит бабушка. – Не знаю, как к вам обращаться.

– Борис меня зовут.

– Ой, а мне кажется, что я вас где-то видела.

– Из пятого дома Борис Карлович будет, – за гостя отвечает Николай Андреевич.

Мария Владимировна от неожиданности оступается. Смотрит на мужа. Тот едва заметно пожимает плечами, улыбается.

– Да вы, Борис, проходите, присаживайтесь, – продолжает дедушка. – Изволите сперва чаю отведать, а потом и марки посмотреть?

– Марки? – переспрашивает жена.

– Ну да, тот альбом, что в шкафу, в средней шухлядке. Там есть три марки из Франции начала девятнадцатого века.

Она кивает.

– Давайте сразу к маркам, – говорит Борис Карлович.

Дедушка смотрит на жену и говорит:

– Маша, принеси нам их, пожалуйста.

Старушка молча разворачивается и, прихрамывая, идет в спальню. В шкафу она открывает среднюю шухлядку, достает оттуда толстую увесистую книгу. Мария Владимировна идет обратно. В тот момент, когда она входит в прихожую, Николай Андреевич говорит гостю:

– Вы раздевайтесь. Раздевайтесь и проходите на кухню. Пока мы эти марки найдем, полвека пройдет, а Мария Владимировна к тому времени нам и чай, и булки подаст.

Борис Карлович что-то одобрительное бормочет себе под нос и нагибается к ботинкам, начинает развязывать шнурки.

В этот момент бабушка быстрым движением руки раскрывает книгу и выхватывает из специальной полости альпинистский молоток, резко заносит руку над головой Бориса Карловича – почти так же, как накануне она метнула кусок масла в лысину мужа, – и со всей силы бьет гостя по затылку. Тут же Николай Андреевич ударяет мужчину в колено. Раздаются хруст и глухой звук падающего тела.

Все это происходит почти одновременно: удар молотком, перелом колена и падение бессознательного тела на пол.

На стуле в комнате сидит Борис Карлович. Его руки туго связаны за спинкой стула. Ноги и грудь тоже скованы веревкой. Через рот гостя протянута металлическая цепь таким образом, что его голова запрокинута далеко назад – за спину. Концы цепи прибиты к полу гвоздями. Волосы Бориса Карловича сбиты в липкие пряди. Из раны на затылке кровь капает в глубокую металлическую миску.

Мужчина медленно-медленно приходит в сознание. Из его рта раздаются булькающие звуки и стон.

Дедушка и бабушка сидят на кровати, молча смотрят на своего гостя.

Когда Борис Карлович открывает глаза, дедушка встает и заходит ему за спину. Он нагибается к миске и макает указательный и средний пальцы в свежую кровь. Затем дедушка касается своих губ влажными фалангами, проводит по ним из стороны в сторону, словно красит их помадой. Старик погружает пальцы в рот и с наслаждением облизывает их.