– А что случилось-то?

– Вы не знаете? – округлил он глаза. – Река у старого моста вышла из берегов, совсем неожиданно для всех. Всё смыло: набережную, торговые ряды, половину жилого квартала.

– А старый мост это где? – зачем-то спросила я. Ребенок указал направление и я рванула туда.

– Туда никого не пускают, – крикнул он мне вслед, – там стоит оцепление.

Я уже не слышала, проклятый мокрый ветер, полный беды, стучал в висках. Как могло такое случиться в моем Городе? В мире моих грёз, в убежище, в дурацком, но моем сне?

Квартала через два я действительно наткнулась на оцепление.

Оно стояло над разрушенной набережной, никого не пуская вниз. Многие из собравшихся наверху плакали, кто-то ругался, кто-то кому-то объяснял:

– Ночью внезапно поднялся уровень воды. Буквально за пять минут, никто даже уйти не успел. Все как были, мужчины, женщины, дети… Волна поднялась и слизнула две улицы.

– Да, – вздохнул один из слушателей. – Пивнушка там хорошая была в подвале. Эх, жалко людей.

Я стояла почти за плечом рассказчика и чуть не отпрыгнула, когда стоявшая неподалеку с растерянным видом женщина вдруг бросилась вперёд и схватила его за рукав.

– У меня там сестра. Сестра и две племянницы, маленькие совсем. Может, живые? Может, найдут ещё?

Рассказчик неловко обошел её взглядом, остальные вокруг него и вовсе старательно отворачивались.

Я ясно видела лицо этой немолодой растрепанной женщины, её отчаянный взгляд, шарящий с мольбой и надеждой по лицам людей. На секунду мне даже показалось, что он остановился на мне, но нет, скользнул дальше. Но, несмотря на это я не удержалась, тоже отвернулась, боясь глядеть на неё. Потом тихо скользнула меж рядов оцепления и спустилась немного вниз.

Возле уже успокоившейся воды суетились группы спасателей, но, судя по тому, как дергано и зло размахивал руками их командир, было ясно, что усилия тщетны.

Весь берег реки был покрыт изломанными и искореженными невероятной силой предметами. Мебель, куски стен с цветными обоями, черепица, какие-то рваные мокрые тряпки. И трупы. Люди лежали повсюду, словно бумажные куклы, сбитые с ног ураганом. Маленькие, беззащитные, неуместные. Спасатели копошились среди них, отыскивая живых, вытаскивали на носилках наверх. Дрожа, я медленно брела среди этого ужасающего пейзажа, словно тень.

– Смотрите, там тётя! – крикнул какой-то ребенок сверху. Взрослые повернулись, но, естественно, ничего не увидели.

– Это сама смерть ходит, собирает свою жатву, – пробормотал кто-то, уводя ребёнка.

Я вздрогнула, услышав, споткнулась о сломанный детский стульчик и остановилась.

Передо мной на спине лежал крупный мужчина. Лицо его было разбито, но кровь, наверное, смыло водой. Широко открытые глаза смотрели в небо. От невыносимого страха я проснулась.

Темнота вновь накрыла меня, когда в попытке убежать от страшного зрелища я широко распахнула глаза. Паника продолжала волнами накатывать, размазывая меня по реальности. «Это сон, просто сон», – твердила я себе. Куда ночь туда и сон. Так мама учила.

«Это сама смерть собирает свою жатву», – вспомнила я. И вдруг расплакалась. За что так со мной? Это же был мой мир спокойствия. Мне там было хорошо, там не могло быть ничего страшного. А оно случилось. И как я теперь? Куда? Но новая мысль острым ножом оборвала предыдущую. Это же мой сон. Пусть не подчиняющийся мне, но мой. Он складывается так только благодаря моим сумасшедшим мозгам. Значит, это я неосознанно убила их всех? В памяти снова всплыли фигурки людей на берегу. Казалось, если поднапрячься, я смогу увидеть даже их восковые лица. Меня затрясло. Это ведь не по-настоящему, просто сон. Почему-то не верилось. Теперь я боялась спать.