– Здравствуйте. Признаюсь, я не жаждал встречи с Вами.

– Красиво выражаешься, Гафур. Жаждать. Я уже и не помню, кто в последнее время жаждал со мной встречи, – майор отвел взгляд, задумавшись.. – Нет, решительно не помню. Никто, вероятно. А вот я, можно сказать, искал встречи с тобой, с Вами, Гафур. Может, Вам это покажется странным. Но я немного поменялся. И в этом ваша заслуга или, скорее, вина. Я теперь уже не так уверен во всем, как раньше. Я стал иногда сомневаться.

Малик, не готовый к тому повороту, сделал жест в сторону кухни.

– Прошу Вас. Могу напоить Вас чаем. Он еще не остыл.

Майор с любопытством огляделся.

– А у Вас, Малик, я вижу, были гости. Пирог с кишмишом, мой любимый.

– Да, были. – Малик замялся. – Угощайтесь.

– Можете не отчитываться, – подобревший майор был великодушен. – С Вас сняты все подозрения. Преступник найден, и я пришел сказать Вам об этом.

– Спасибо, майор. Я не ожидал, признаюсь, что все так благополучно закончится. Я собирался … – Гафур замолчал. – Собирался уехать. Мне казалось, что я все равно не смогу Вам ничего доказать. Мы такие разные люди. Живем в разных измерениях.

– Да, в самом деле. А куда Вы собирались уехать, если не секрет, – профессиональный азарт майора взял вверх над вежливостью.

– Во-первых, секрет, а во-вторых, вы решите, что у меня шизофрения.

– Не беспокойтесь, Гафур, я и без ваших признаний думаю, что психика у вас неустойчива, так что смело говорите о ваших планах.

Раздался звонок. Гафур вспомнил о злосчастном телефоне, забытом на тумбочке. Он зазвонил впервые после визита Мустафы. Майор встрепенулся.

– Ну, что, Гафур, напоследок мне очень хочется поговорить с вашим таинственным другом, так сильно напугавшим Мустафу.

Малик принес телефон, продолжавший настойчиво звонить, и спросил у майора прежде, чем нажать на кнопку ответа:

– А Вы действительно хотите поговорить с этим, – Малик запнулся, – этим человеком?

Экран загорелся синим ярким светом, и странное безжизненное лицо, возникшее на экране казалось еще мертвее.

– Ха-ха, я вижу, вы подружились. Я так и предполагал. Противоположности притягиваются. Ну что, друзья, именно такой расклад меня больше всего устраивает. Дорогой Гафур не будет таким чистоплюем, а майор не станет законченным злодеем и оставит мне мои обязанности. А любезный моему сердцу Мустафа отправился туда, где и полагается быть такому «чуду природы». В родные края, на волю. Задержался я с вами. Удаляюсь. Вернусь, когда захочется в следующий раз развлечься. Не скучай, майор.

Связь завершилась. Экран задымился, и через несколько минут от телефона осталась кучка пепла. Майор допил в молчании чай, протянул на прощание Гафуру руку, которую тот, поколебавшись, пожал.

А Малик Гафур в тот день долго бродил по городу, пытаясь услышать голоса старых, еще не рассыпавшихся в прах зданий. Казалось, что дома смирились со своей участью и чутко прислушивались к каждому незнакомому шагу, зная по своему горькому опыту, что вслед за любопытным человеком может последовать армия ликвидаторов, несущих им разрушение и смерть. Гафур чувствовал себя одним из таких домов, солдатом старой гвардии, отслужившим свой век. Вернувшись домой, он с огорчением увидел разбитого Ганешу, сваленного порывом ветра, и в этом распознал последний, самый главный признак того, что он свободен от прошлой жизни, от старого города, от себя прежнего. Он может теперь уехать, улететь, он сможет начать все сначала, с нуля….

Софронис попал в библиотеку неслучайно. Месяц назад он получил на свой электронный адрес послание. В нем неизвестный мужчина разбирал незаконченный роман Софрониса, имеющийся в наличии только в файлах его компьютера. Каким образом незнакомец добрался до его, не родившегося еще детища, и кем был человек, настолько заинтересованный творчеством Софрониса, до сегодняшнего дня тщетно пытавшимся пристроить в какое-нибудь издательство свой первый роман? Преодолев природную лень, Софронис ответил автору письма. В письме он просил сообщить ему, откуда у него текст нового романа Софрониса. Адресат не стал отвечать на конкретные вопросы Софрониса. Он еще больше запутал его, сообщив, что не согласен с намерением Софрониса в финале книги убить главного героя и не как-нибудь, а отправив в параллельные миры. Софронис загрустил. Он не то что не писал, но даже никому не рассказывал, что собирался сотворить с главным героем. Возможные варианты финала не давали ему покоя, но он до сих пор не сделал определенного выбора. Он колебался между смертью героя, хотя и необычной, с высылкой в космос и традиционным концом, свойственным оптимистической традиционной литературе двадцатого века, лучом надежды, появляющимся в кромешной тьме. Совсем недавно, в силу стечения обстоятельств, плохой погоды, перепада температуры, плохого пищеварения и, как следствия, отвратительного настроения, Софронис склонился к мысли, что его герою лучше было бы помереть и отправиться в неисследованные миры, бесспорно лучшие настоящего, хотя бы потому, что хуже быть не может. Неизвестный адресат продолжал одолевать Софрониса посланиями. В одном из них он написал несусветную чушь. Он писал, что в параллельном мире все не так замечательно, как кажется Софронису. Конечно, тем, кто за значительные заслуги, попадает сразу же в седьмой параллельный мир, можно позавидовать, но второй круг, куда, по всей вероятности, собирался отправить своего героя Софронис, такой же, как и его сегодняшний мир. Стоит ли городить огород, расстраивать читателей, у которых и без того полно проблем.