Он оказался так увлечен, что и не приметил всех стараний девочки. На что, та вскоре обиделась на него. Надув щечки и сложив ручки за спину, она с головой погрузилась в высокую траву. Решив подшутить над другом, озорница принялась красться к нему со стороны спины. И вот, когда до заветной цели оставалось не более трех шагов, девочка звонко вскрикнула:

– Это же я! Ты нарисовал меня! Хатю увидеть!

Набросившись на мальчика со спины, малышка так и норовила вырвать из его цепких ручонок альбом, дабы получше разглядеть рисунок. Но юный художник, у которого сердце в пятки ушло, тут же прижал его к груди и как мог старался отстранить от себя приставучку.

– Пусти, говорю!

– Ну покажи, пожа-а-а-луйста! – взмолилась девочка.

– Ни за что!

– Но ведь ты нарисовал меня – я имею права взглянуть!

– И вовсе я рисовал не тебя… – пуще прежнего смутился мальчик, когда девочка повисла у него на шее.

А когда проказница, ни с того ни с сего поцеловала его в щеку, тот окончательно потерял дар речи и всяческое желание упираться. Чем и не замедлила воспользоваться девочка. Схватившись в альбом обеими ручонками, она, звонко смеясь, кинулась со всех прочь от художника. Мальчик, быстро осознав, что его провели, грозя ей вслед кулачками пустился в погоню, прекрасно понимая, что отныне его Секрет раскрыт…»

Первой в череде ярких, наполненных жизнью и красками счастья, было именно это воспоминание – самое дорогое его сердцу. Оно не раз выручало паренька и заставляло не сдаваться, но не теперь.

Только раз погрузившись в него, словно в омут с головой, юношу обуяла мелкая дрожь во всем теле. А в сердце, словно холодный клинок вонзили по рукоять. Дыхание резко перехватило, глаза от ужаса расширились в разы. А через мгновение очередные видения утянули юношу в прошлое…

«Наслаждаясь прекрасным видом на город с высоты смотровой башни, предавались мечтам мальчик и девочка. Сидя на каменном парапете, свесив ножки, чуть соприкасаясь ладонями, они не сводили завороженного взгляда с горизонта. Там вдали, у реки заходило солнце, озаряя всю округу прекрасным теплым нежным светом.

Детские сердца пели в унисон и готовы были выпрыгнуть из груди от чувств, которым их хозяева еще не знали имени.

– Скажи мне, Флавио, какова твоя мечта?! – первой нарушила молчание девочка.

– Моя?! – резко очнулся мальчик. – Даже и не знаю… Наверное – чтобы Мир, которым мы имеем счастье наслаждаться здесь и сейчас – царил всюду. И чтобы никто и никогда не знал горя и несчастья…

– Ха-ха-ха, – звонко засмеялась малышка, озорно поглядывая на мечтателя, которого подобная реакция смутила.

– Не вижу здесь ничего смешного, – буркнул он себе под нос.

– Мир во всем Мире – значит?! Ты неисправимый фантазер…

Заметив резкую перемену друга, она вдруг осеклась и прикусила свой длинный язычок.

– Прости, я вовсе не желала обидеть тебя…

– Да я и не обиделся, – нахмурил брови мальчик, по лицу которого можно было прочесть всё, что он думает.

Сложив руки на груди, он предпочел чуть отвернуться от девочки, пока та вконец не раскрыла все его намерения.

– Флавио… Если честно, и я мечтаю о том же, – нежно молвила девочка и потянулась ладошкой к его плечу…»

В тот самый момент, когда, почувствовав к себе прикосновение, юноша уже собирался обернуться, дабы в последний раз увидеть счастливое личико девочки, в которую некогда был по уши влюблен, перед глазами всё помутнело.

Он не мог более стоять на ногах и обреченно рухнул на колени. Как бы сильно не старался вернуть те мгновения, хотя бы в своих видениях – продолжение того вечера оказалось утеряно навсегда. Он совершенно не помнил, чем всё закончилось, что он ответил девочке и как прошел остаток дня.