–В Городах за темными дверями стоит вечная мерзлота потому, что такой же холод живёт в сердцах их жителей, – продолжила Фазур. – Они живут страданиями, живут жестокостью и злостью. По Городу можно легко понять, что собой представляет человек. Войти в Город – это как попасть в душу.

–А как создаются Города?

Онни с Фазур переглянулись.

–Не знаю, милая, – покачала головой бабушка. – Я родилась в этом Городе.

–Мой Город был местом, где я жила с семьёй, – кивнула Фазур. – Лишь на время я покинула его, когда погрузилась в страдания из-за смерти мужа. Если не животные, то я бы с вами не сидела, – улыбнулась женщина, – искали бы меня за темными дверями.

–Как Вам удалось не пойти на поводу у чувств?

Фазур тихо рассмеялась, сделала очередной глоток чая и выдохнула, кажется, весь воздух из своих лёгких.

–От меня ушел сын. Пропал за темными воротами. От меня ушел муж, умер, оставил одну. В тот момент мне казалось, что в моей жизни нет места счастью, – ее голос дрогнул, – только боли. И когда я почти дотянулась до ручки черной двери, услышала громкое ржание. Не знаю откуда, – улыбка вновь коснулась губ Фазур, – но рядом со мной стоял конь. Он был красив, величествен, с шелковистой белой гривой. И тогда я поняла, что мне есть ради чего жить. Ради лошадей, ради животных, которых так любил мой муж.

Анна приоткрыла рот, услышав рассказ Фазур. Она знала о ее

прошлом лишь в мелких подробностях. Знала про Поаля, слышала про сына и лошадей. Но никогда не узнавала подробности ее пути.

Девушка любила мир темноволосой женщины. Для нее он был,

наверное, как для Агнесс Город Оливии. Анна часто приходила в гости к Фазур, играла с котами, каталась на лошадях и резвилась на поляне с псами.Она любила животных. Но не так, как их любила Фазур. Такую любовь, которую дарит им темноволосая женщина, кажется, встретить почти невозможно.

Анна вместе с бабушкой и Фазур наполнили контейнер спелыми персиками и прогуливались по полю. Рассматривали речку, подставляли лица теплому ветру и стирали с подбородка сладкий сок, что стекал по нему от сочных плодов.

–У Вас получилось не пойти на поводу у чувств, – нарушила тишину Анна, обращаясь к Фазур. – Не могу перестать задаваться вопросом, почему это не вышло у Агнесс.

–Я нашла новый смысл для жизни, милая, – улыбнулась Фазур,

откусывая персик. – Возможно, у Агнесс не было причин на новую жизнь.

Анна задумчиво нахмурила брови.

–Были, – кивнула она, – у нее был друг, родители. Она любила писать картины.

–У нее была любовь к человеку, что этого не заслуживал. Больная любовь, что поглощает тебя полностью. Она слишком юна, чтобы вступить в эту битву.

–Чувства оказались сильнее разума, – кивнула Онни.

Анна тяжело вздохнула. Все это она уже слышала. Агнесс предельно. ясно объяснила, что ей движело. Но этого оказалось недостаточно.

Девушка до сих пор не могла понять. Неужели такими убийственными бывают чувства? Неужели, любовь полностью и бесповоротно может затянуть тебя, не оставив и намека на былую жизнь?

–За что она могла его любить? – Не унималась Анна. – Вначале у них все было хорошо, но она показала мне шрамы на спине, что оставил ей Лютер.

Фазур с Онни переглянулись и пожали плечами.

–К счастью, в наших жизнях не было таких ситуаций, – улыбнулась бабушка.

Плечи Анны поникли. Она не найдет ответа на свои вопросы. Ни здесь, ни в Городе за красными дверьми. Такое тяжело описать, нужно только испытать, чтобы понять.

Агнесс сидела на троне в своем Городе. Уже как год она находится в этом месте. Колонны раздражают, яркий красный свет слепит, а цепи обжигают. Девушка плакала, соленая вода предательски стекала по щекам, а из груди вырывался крик.