– Вы обращались к окулисту?

– Нет. В те дни я даже не думал об этом. Меня тащила за собой новая волна, тянула магнитом к себе, словно я сам ее искал. Не могу описать, что это было. Может быть, я конкретно подсел на эти таблетки, а может быть, стал одержим идеей понять причину своего зрительного расстройства.

– Употребляя таблетки, вы обретали краски?

– Да, мир раскрашивался очень быстро, словно кто-то брал в руки кисть и быстро проводил ею по холсту перед моими глазами.

– То есть цвет появлялся сразу после употребления?

– Да.

– Как долго вы могли видеть мир цветным?

– Это очень интересный момент, уважаемый Андрей Викторович. Сначала все начинало блекнуть. Знаете, есть такая программа для обработки фотографий – «Photoshop». Так вот, представьте, что вы убираете в ней насыщенность фото, оно становится чем-то средним между черно-белым фото и фото цветным, становится похожим на старую фотографию 70—80-х годов с испорченной цветопередачей.

– Откуда у вас такие познания? Вы фотограф?

– Да! Я с 15 лет болен фотографией. Сначала это были снимки абы как, затем в вузе я стал фотографировать людей, занялся портретной съемкой, потом перешел «на предметику», а в 20 лет даже выиграл городской конкурс с тремя снимками города и получил работу в известной фотостудии, которая и проводила конкурс-отбор.

– Великолепно. Вернемся к нашей теме.

– Значит, дело было так. Забыл, черт… А, про цвет. Вот, представьте, насыщенность убрали, осталось несколько цветов. Так же было и с миром вокруг меня. Вначале исчезали все яркие тона: красный, голубой, зеленый и так далее, но оставалось знание о них. То есть я знал, что небо голубое, что солнце желтое, а луна бледно-молочная. Но спустя час-два-три кто-то, тогда еще, неизвестный мне, убирал и эту информацию из головы, и мир вновь становился черно-белым, высококонтрастным и неимоверно грустным.

– Хм, интересно. Получается, вы стали употреблять таблетки ради цвета?

– Нет-нет, точнее вначале да. Мир становился совершенно другим, я был ему искреннее рад. То есть, в этом мире не было боли, не было знаний о трагедии в своей семье, не было грусти, не было ничего, что выводило бы меня из душевного равновесия, а с другой стороны…

– Что?

– Это лишило меня хотя бы какой-то надежды на реальность.

– Что-нибудь еще вы употребляли?

– Да! Когда были деньги, я покупал кокаин, амфетамин, а в остальное время употреблял канабиноидные смеси и другую муть, полную тайн и загадок.

– Например?

– Они также вызывали у меня только один аффект: изменение цвета и настроения. Никаких галлюцинаций, о которых столь ярко пишут в книгах и показывают в фильмах, лично у меня не было. Совершенно другая картина. Я лишь отчетливо представлял каждый предмет вокруг себя. Это смешно звучит, но я точно знал, что ярко-красная ваза стоит на темно-коричневом столе, что ее желтое донышко касается полированной поверхности, а белые ручки на боках дышат прозрачным бесцветным воздухом.

– Вам было страшно?

– Да! Я уже рассказывал про свою тревогу. И чем ближе я был к наркотикам, тем сильнее она грызла меня изнутри.

– Вы употребляли их, чтобы сбить чувство внутренней тревожности?

– Андрей Викторович, вы вновь практически попали в цель. Понимаете, я стал ненавидеть этот мир, эту реальность, каждого находящегося в ней и, отторгаясь от нее, использовал наркотики как путеводную звезду куда-то в иной мир.

– В какой?

– Я думаю, пока стоит обойти стороной ответ на этот вопрос, так как мне придется слишком долго рассказывать, а ваш диктофон уже мигает красным цветом, показывая, что скоро в нем кончится память…