– Ладно, поэт так поэт. – хмыкнула Саша, – Как, ты сказала, ее зовут? Де…граденция?

– Де-ка-денция. – отчеканила Молчун. — Хотя… Деграденция – в этом что-то есть. Только смотри ей так не ляпни. Драгоценных нельзя обижать, даже если они со странностями.

– А это кто? – В калитку протиснулась крупная дама с копной черных кудрей.

– Это Амалия Пондерозова. Она заботится о театральных музах, да еще и устроила театр в Самородье. Будет время – сходи.

Амалия с размаху обняла Декаденцию, чмокнула в бледную щеку, оставив на ней ярко- красный след.

– Как-то ее многовато… – с опаской заметила Саша.

– Да, она дама энергичная. На репетициях орет так, что в Музеоне слышно. Но никто ее не боится, потому что она ужасно добрая. Всегда меня под столом кормит.

– По-твоему, кто тебя кормит, тот и добрый?

– Ну да. Мой личный тест. Я ведь анимуза. Это даже меньше, чем кошка.

– Значит меня ты тоже проверяла?

– А как же. Не по твоей же глупой болтовне тебя судить.

Пока Саша подыскивала колкость для ответа, на полянку, опираясь на палку, вышел очередной гость, высокий красивый старик.

– Мэтр Филибрум, – продолжала Молчун как ни в чем не бывало, – хранитель писательских муз.

– Что за странное имя?

– Филипп Брунович его зовут. Кто-то оговорился, назвал его Филибрум, так и пристало. Тебе надо побывать у него в библиотеке. Все, что когда-то было кем-либо написано ты там найдешь.