– Поляки поют русские песни?

– Ну конечно! «Подмосковные вечера», «Рябина кудрявая», «Синий платочек»… Очень популярны фронтовые. В последнее время к нам часто приезжает хор Александрова, и залы всегда полные.

– Наши «звезды», даже небольшой величины, на публике появляются с охраной, а вы, я вижу, обходитесь без неё. Что, в Польше другие зрители?

– А зачем мне охрана? Когда люди встречают меня на улице, то просто улыбаются. Ведут себя тактично, без истерик и отрывания пуговиц. Это касается не только меня, но и вообще популярных людей. Никто из артистов у нас с охраной не ходит, это было бы смешно. Ну, конечно, если я играю большой концерт, зал переполнен и многие хотели бы со мной поговорить, а времени нет – то без охраны не обойтись. Но в личной жизни это не нужно вообще. Я не представляю себя весь день в таком окружении.

– «Чтобы быть звездой, надо иметь кожу слона и чувствительность бабочки» – это ваши слова. Выдерживаете?

– Не знаю, что ждёт впереди, но от такой жизни уже есть проблемы со сном. После концерта сложно переключиться на отдых.

– Заботитесь о здоровье?

– Вот уже две недели сижу на диете, чтобы быть прежней Марылей Родович, чтобы по-прежнему бегать по сцене. Надо двигаться, держать форму. Это не трудно, потому что я всю жизнь дружила со спортом и даже пошла в Академию физвоспитания – были кое-какие достижения в легкой атлетике, Увлекалась конным спортом, верховой езде обучал Даниэль Ольбрыхский. Мы любили друг друга и несколько лет прожили вместе. Но самой сильной страстью были песни. Когда победила на студенческом фестивале песни в Кракове в 1967 году, началась совсем другая жизнь – записи, радио, телевидение, фестивали…

– Вам удаётся совмещать сцену и семью?

– Нет, я больше принaдлежу сцене, потому что искусство ревниво, оно не терпит соперников и требует полной отдачи. Только тому, кто посвящает жизнь искусству, удается сделать что-то серьёзное. Особенно трудно женщине, у которой дом, семья, дети.

– Вы однажды упомянули об особых отношениях с миром невидимым. Вам помогает некая высшая сила?

– Наверное, да. В моей жизни был удивительный случай. Ещё маленькой девочкой я пошла в магазин и хотела перебежать улицу, полную машин. И вдруг – отчетливо помню – кто-то властно схватил меня за шиворот и задержал. В тот же момент рядом пролетел автомобиль. Я обернулась, но сзади никого не было. Шагнула бы на мостовую на секунду раньше – тут бы моя жизнь и закончилась.

Были и другие истории. Например, когда мой сын сдавал экзамен в университет, я очень беспокоилась. Подруга посоветовала помолиться. Я так и сделала, и сын сдал. Впрочем, он вообще мастер сдавать экзамены. Но всё же я думаю, что у меня есть какая-то связь со святым духом. Он мой друг.

– В Ираке вы выступали перед польскими солдатами. Как вы относитесь к этой войне?

– Я мало знаю обстоятельства этой истории, и мне трудно судить. Есть разные мнения. Но то, что я играла для солдат, – это человеческий жест, а не политический. Мне хотелось, чтобы им было приятно. Точно так же, как стараюсь помогать детям-инвалидам, даю благотворительные концерты. Но это мелочь с моей стороны.

– На одном из концертов вы играли на гитаре, телеоператор крупно показал вашу руку, и на ней были видны царапины. Наверно, у вас дома есть кот?

– И не один. У меня был прекрасный кот – норвежский лесной, но его недавно украли, и я купила двоих котят.

– Что вам в них нравится?

– То, что они такие мягкие, но при этом у них независимый характер.

– А что бы вы сказали, если бы пришлось сравнить характер русских и поляков?

– Поляки не так покорны, как русские. Сегодня мы об этом говорили, когда ждали перед концертным залом в Кремле. Люди идут на концерт, проходят через металлоискатель, и образовалась огромная очередь… У нас народ не такой терпеливый, как ваш, и, наверное, устроил бы революцию.