– Товарищ лейтенант, – обратился Завьялов к офицеру, выйдя в коридор. – Я не спал и программу смотрел, за что я должен помогать наряду?

– Ты не спал, Завьялов, но и в телевизор не смотрел, – вмешался в разговор Волчинский. – Сидел и вавку колупал вместо того, чтобы…

Тут младший сержант осекся и не нашел подходящих слов «интересным» сюжетам, показанным в программе «Временя».

– Рядовой Завьялов, не надо оправдываться, – встал на сторону Волчинского офицер. – Виноват, отвлекался, помогай теперь наряду.

Елизарову было в принципе наплевать на солдата, прав он или виноват, главное, чтобы к утру, казарма была чистой.

– Рядовой Завьялов и рядовой Джавхаев, ваша задача убрать холл и чтобы пол блестел, как котовы яйца! – с победной улыбкой приказал сержант.

Волчинский специально поставил Игоря на уборку в паре с Джавхаевым, который по национальности был чеченец и из принципа никогда не брал в руки тряпку. Аслан Джавхаев попал служить в такое элитное подразделение по случайности, после школы он поступил в Ставропольский строительный техникум и в армию призывался местным военкоматом, где его национальности не придали значения.

Игорь принес ведро, швабру, тряпку и со злостью наблюдал, как младший сержант с издевательской ухмылкой перочинным ножом крошит кусочки хозяйственного мыла на пол холла.

– Рядовой Завьялов, приступить к уборке, – распорядился Волчинский. – И не вздумай сметать мыло, я зайду и проверю, какая будет пена.

– Моя часть правая, твоя – левая, – сказал Игорь Аслану, но тот даже не тронулся с места.

Завьялов начал убирать свою половину, его душа бунтовала против армейской несправедливости. Он вспомнил призывную комиссию и то, как не воспользовавшись отсрочкой из-за учебы в институте, фактически напросился в армию.

– А ты что не убираешь? – спросил Игорь Джавхаева. – Я сейчас домою свою половину и пойду спать.

– Ты взял тряпку в руки, вот ты и будешь за меня убирать.

– И не подумаю.

– Будешь! Русский, а не то челюсть сломаю!

Слово русский в устах чеченца прозвучало как ругательство. В Игоре вся накопившаяся злость на сержанта и армейский дебилизм выплеснулись на Джавхаева. Его шею повело вбок, как у готовящегося к схватке мартовского кота, а тело само повернулось к противнику, боком приняв открытую боксерскую стойку.

– Это я тебе сейчас, осел, полчерепа снесу!

Игорь в любую секунду был готов пустить в ход кулаки, но произошло странное: чеченец не стал драться по правилам боксерского ринга, а вдруг резко сложившись, бросился в ноги Завьялова. Сильные руки ухватили Игоря за лодыжки и резко дернули. За долю секунды он оказался на измазанном мыльной пеной полу. Аслан моментально оседлал своего противника. Удар кулака припечатал голову Завьялова к линолеуму, на мгновение он потерял ориентацию, но затем, собрав все силы, сбросил с себя нападавшего. Они покатились по мыльному полу, сжимая друг другу головы.

– Это что у вас тут творится, лейтенант?! – услышали солдаты у себя над головами чей-то бас. – Живо растащить их!

Волчинский и два дневальных, пиная дерущихся сапогами, разняли их, как сцепившихся в сваре собак.

Завьялов и Джавхаев, измазанные в мыльной пене, предстали перед дежурным по части капитаном Рудиным.

– Хороши, – сказал капитан, рассматривая молодых солдат. Он сразу приметил у одного из них кровоподтек под глазом, который к утру превратится в еловый синяк. – Товарищ лейтенант, это так вы следите за порядком в роте?! – начал было распекать он молодого офицера, но остановился, посмотрел на солдат и отвел Елизарова в сторону.

После разговора с капитаном лейтенант вернулся раскрасневшийся, как сваренный рак, его красивое лицо то и дело искривлялось в гримасе бессильной злобы.