– Куда он делся? Куда, чёрт подери, он делся? – кричит бродяга и пинает пустую банку из-под пива.

Она с металлическим лязгом врезается в стену; по бетонному блоку врассыпную кидается целый выводок тараканов. Меня передёргивает. Смешно. Я столько всего пережил, столько повидал здесь, а от вида насекомых всё равно тошно.

Куэн тараканов не замечает. Он неистовствует, пинает мусор, бьёт стены, бросается на парней. Его прихлебалы отшатываются в надежде не стать очередным козлом отпущения.

Он поворачивается к ним:

– Кто дежурил?

Все молчат. Но я их не виню. Бродяга сжимает кулаки, руки его подрагивают.

– Кто, чтоб его, дежурил?

– Ли, – тоненько выдавливает ближайший к кулакам Куэна пацанёнок. – Ли дежурил.

Вышеозначенный парень мгновенно вскидывает руки в знак капитуляции:

– Простите, босс! Такого больше не случится. Клянусь.

Лидер делает шаг вперёд, наступая на дрожащего Ли. Кулаки его крепко сжаты, готовы к битве.

Я прячу руки глубоко в карманы худи. Мне жаль Ли, но не настолько, чтобы вмешиваться. Мне сейчас некогда вляпываться в чужие проблемы. На свою-то времени почти не осталось.

Кажется, Куэн собирается дать несчастному по морде. Никто не пытается его остановить. Съёживаются, ждут и пялятся, как кулак старшего поднимается на один уровень с носом Ли. И замирает.

– Кто это был? А? – спрашивает Куэн. – Надеюсь, ты его увидел.

– Да, да, да. – Ли яростно кивает.

Прискорбно видеть, как он жаждет выслужиться, насколько сильно Куэн зашугал этих мальчишек. Если б они жили в цивилизованном мире – играли б в футбол, ходили в караоке с друзьями, – то, скорее всего, выбрали бы себе другого лидера. У которого больше мозгов, а не мышц.

Но мы в Городе-крепости Хак Нам. Здесь правят сила и страх. Выживают сильнейшие.

– Это Цзин. Он уже крал у нас вещи. Кусок брезента. Рубашку, – продолжает Ли. – Помнишь? Ну, тот, который явился Снаружи несколько лет назад. С котом…

– Мне плевать на грёбаного кота, – рычит Куэн. – Мне нужны мои ботинки!

Его ботинки? Я опускаю взгляд и понимаю, что громила действительно босой. От погони по замусоренным улицам ноги его в крови. Спасибо битому стеклу и гравию. Может, ещё парочке использованных шприцов.

Неудивительно, что он так рассвирепел.

Ли прижимается спиной к стене. Лицо сморщено, словно парень сейчас разрыдается.

– Я верну ботинки. Обещаю!

– Сам об этом позабочусь.

Кулак старшего бродяги заканчивает свой путь. Раздаётся громкий, ужасный звук удара костяшек о челюсть. А Куэн продолжает бить – опять и опять, – пока лицо Ли не равняется по цвету с тёмными засаленными волосами. Смотреть на это неприятно. Картина в разы противней парочки насекомых.

Я могу остановить это. Могу достать пушку и полюбоваться, как банда Куэна бросается врассыпную подобно тараканам. С каждым новым ударом у меня самого кулаки ноют и горят, но я лишь глубже заталкиваю руки в карманы.

На улицах каждый день умирают дети – жизни их обрывает голод, болезни и лезвия ножей. Я не могу спасти всех. А если буду поднимать голову и не сделаю всё необходимое, чтобы свалить за восемнадцать дней, то и сам не спасусь.

Я повторяю это себе вновь и вновь, наблюдая, как искажается лицо парня, покрываясь кровью и ссадинами.

Я плохой человек.

– Снимай ботинки, – рычит Куэн, наконец опуская кулаки.

Ли лежит на земле, хнычет:

– Умоляю…

– Снимай, пока я не выбил из тебя всё дерьмо!

Пальцы Ли дрожат, расшнуровывая ботинки, но он всё же умудряется их снять. Куэн хватает обувь и натягивает на свои кровоточащие ноги. Завязывая ботинки, он сообщает остальным прихлебалам:

– Кто-нибудь знает, где прячется этот Цзин?