От голосов других людей отлично,
Вплести в вязь дней весь свой потенциал
Так молодо, свежо и гармонично,
Как оптимист, которому везёт,
Быть в сердце тигром, а в душе – поэтом,
Как может, вероятно, только тот,
Кто был не зря на землю послан эту!
Чтоб исходить и вдоль, и поперёк,
Чтоб истоптать сто пар сапог и посох,
Чтоб изнутри узнать её исток,
Ещё не насладившись ею вдосталь.
За тёть и дядь, за мать и за отца,
За слишком юных бабушек и дедов,
Что так и не дожили до конца,
Лишь почву подготовив для Победы.
А я должна построить прочный дом,
Изобретя точнейшую науку:
Как по цепочке передать геном
Плеяде славных правнуков и внуков.
Той, что, как деды, встанет в полный рост,
И как у внука младшего с картины:
Плеяда в небе вспыхнет тёплых звёзд,
Сияющих в созвездии Марины…
Всё те же мы
Всё те же мы: нам целый мир чужбина…
А. Пушкин
«Всё те же мы: нам целый мир чужбина»,
Куда бы ветром нас ни занесло,
Тоскуем мы без видимой причины,
Как будто двести лет и не прошло.
Ах, как летит, как время мчится быстро!
Когда вернёмся мы из-за морей,
Ни одного не встретим лицеиста,
В Селе же в Царском след простыл царей.
Воспоминанья боли не врачуют,
Но, упрекая нас, вы не правы!
И многие ль из вас сейчас пируют
На берегах сегодняшней Невы?
Нельзя назвать и дружеской попойку
В Санкт-Петербургском пыльном гараже,
И лично я помчусь сейчас на Мойку,
В кондитерскую «Вольф и Беранже».
На чай оставлю мелкую монету
Я здесь, куда примчал меня Пегас,
Но вас среди жующих торты нету…
Так где ж вы, Дельвиг, Пущин и Данзас?
Напрасно вас искать в кругах гламурных,
Где к олигархам льнёт поклонниц рой,
Но, может, вы в кафе «Литературном»
Блинами объедаетесь с икрой?
Мы «оторвёмся» там на всю катушку,
Где нас, «заморских», ждут наверняка!
Ба! В гардеробе за работой… Пушкин!
Как жаль, что в гипсе у него рука!
«Брат Пушкин!» – я спешу к нему в надежде.
Глазам не верю: цел и невредим!
И популярен более чем прежде:
В день сотни селфи делаются с ним!
Вот блин в тарелке пылом-жаром дышит —
Мне кажется, похоже всё на сон!
Зову я: «Саша!» – только он не слышит,
Толпой туристов ушлых окружён.
Что ж, хоть один из нас он занят делом,
Напоминая людям о былом.
Он гипсовой рукой строчит умело
Поэму в… гардеробе за столом.
Ему не до меня, подозреваю,
И я мешать собрату не хочу,
Поэтому… карету вызываю
И с ветерком по Невскому лечу!
И Пётр на коне летит ретивом,
И давит конь как змеев подлецов…
Ну как же не заметить позитива?
Конечно, он сегодня налицо!
Да, «фейс-контроль» – звучит довольно клёво,
Но кто вас пустит нынче на Парнас,
Матюшкин, Кюхельбекер с Горчаковым,
Кто знает в мире бизнеса о вас?
Не олигархи вы и не артисты,
А дружба с вами не даёт доход.
Ах, как хотелось бы стать оптимистом
И двести лет вообще не брать в расчёт.
Жаль, некому за нас поставить свечку!
За лицеистов кто же стоя пьёт?
Зато ни на одной российской речке
Никто нас на дуэли не убьёт!
Без разницы: целует ли нас муза,
Коль стильно научились рифмовать,
Нас в тысячи «писательских союзов»
Как членов могут запросто принять!
Теперь повсюду есть уже лицеи,
Есть фабрики, штампующие «звёзд»,
Есть инкубатор гениев, конвейер…
И весь «процесс» черезвычайно прост.
Порою по масштабам, правда, страшен,
Смешно искать нам там своих друзей,
Ну а в лицее Царскосельском нашем
Уже давным-давно открыт музей.
Но те же мы, нас время не меняет:
Попробуй-ка пройми, утихомирь
Тех, кто лишь об Отечестве мечтает,
Чужбиной называя целый мир!
«Куда бы нас ни бросила судьбина»
Куда бы нас ни бросила судьбина,
Нас не отравит ностальгии яд:
«Всё те же мы: нам целый мир чужбина» —
Но это было двести лет назад.
Понятий прежних в памяти осколки
Не остановят лет грядущих бег: