После того как Вилена вернулась домой, её не покидало беспокойство. Едва отдышавшись, она решила поговорить с соседками о случившемся. Однако пересказать события вечера оказалось сложнее, чем она ожидала. Слова путались, и она не смогла рассказать всю правду, особенно о сделке и таинственном незнакомце. Всё, что она смогла объяснить, – это то, как Настя её обманула, и о своей новой работой в клубе.

Соседки внимательно слушали, на их лицах читалась обеспокоенность. Они пытались её утешить, обсуждали между собой, как лучше поступить, но ничего конкретного предложить не могли. Единственное, что их немного успокоило, – это решение клуба позволить Вилене погасить долг трудом, избегая лишнего внимания полиции.

Когда Вилена закончила свой рассказ, она почувствовала облегчение. Пусть её слова и не раскрыли всей правды, но выговориться помогло снять часть напряжения. Соседки отнеслись к её откровениям с пониманием, и этого было достаточно, чтобы она хотя бы на время почувствовала себя в безопасности.

После разговора они вместе поужинали, и на мгновение вечер показался обычным, почти уютным. Но когда всё было убрано, а соседки разошлись по своим комнатам, Вилена почувствовала, как усталость наваливается на неё.

Время пришло ко сну.

Глава 3. Quid vobis videtur factum?

Тот же вечер того дня. Вилена и Настя сидели в полумраке зала, наслаждаясь музыкой, когда на сцену вышла группа. Их голоса и инструменты разливались по помещению, словно густой дым, обволакивая каждого присутствующего. Настя что-то шептала Вилене на ухо, но девушка слушала вполуха, теряясь в своих мыслях.

Маммон вышел из своего кабинета, зевнув, как будто весь этот день был лишь длинной, скучной страницей в книге, которую он давно хотел закрыть. Деловая рутина – необходимость, которой он не мог избежать, но ненавидел всем существом. Ему нужно было вдохнуть другую энергию, не ту застоявшуюся серую туманность, которая тяготила его. Он ступил в зал, и привычная волна жадности охватила его, как тёплая сеть. Люди, с их алчными желаниями, их скрытыми амбициями – его питательная среда. Но внезапно что-то нарушило ритм. Это было словно лёгкий порыв свежего ветра в душной комнате.

Маммон остановился, втягивая воздух ноздрями, будто охотник, почувствовавший незнакомый запах. Его взгляд заметался, пока он не нашёл источник. Девушка с тёмными короткими волосами. Её тонкий профиль и прямой взгляд были частью картины, но не это притянуло его внимание. От неё исходило что-то, чего он давно не ощущал. Нечто, что казалось таким чистым и чуждым этому месту, что Маммон застыл, едва не оступившись.

Её аура отличалась от других – лёгкая, почти незаметная, но настолько чуждая жадности, что он не сразу понял, как реагировать. Что это? Наивность? Или нечто глубже, нечто столь редкое, что он даже забыл, как это ощущается?

Её взгляд случайно встретился с его. Маммон увидел в её глазах моментальное напряжение, подобное тому, что испытывает зверёк, заметивший хищника. Это была лишь секунда, но он понял, что она заметила его. Не как хозяина этого места, а как нечто большее.

Он усмехнулся про себя и тут же скрылся, двинувшись дальше по залу, но не отпуская её из своих мыслей. Ему не нужно было оставаться на виду. Он мог наблюдать за ней через своих слуг, через других людей.

Всё остальное, включая музыку и людей вокруг, отошло на второй план. Возможно, она была не просто развлечением в этой мертвой обители. Возможно, она могла стать его шансом на выход.

Когда Маммон вернулся в свой кабинет, волокита бумаг показалась ему ещё более унылой после странной встречи в зале. Он бросил на стол папку с документами, уселся в массивное кресло и, постучав пальцами по подлокотнику, позвал одного из своих слуг.