– Пойдём, – и зашагала к лесочку. Мишка – делать нечего – пошёл за ней. Девчонка Винона топала рядом, изо всех сил стараясь не пролить воду из своей кружки.

Лес был вовсе даже не лесом, так, небольшой рощей, за которой… Мишка просто рот разинул. На равнине расположилось индейское стойбище! Над острыми конусами типи вился дымок, взрослые занимались делами: чистили рыбу, выделывали шкуры, плели корзины. Дети постарше им помогали, малыши играли рядом.

Возле одного типи сидели две женщины, старая и молодая, они шили что-то, похожее на цветные одеяла. Старуха подняла голову и обратилась к матери Виноны:

– Что это тебе река подарила, Татэлоуэ? Ушла с одним ребёнком, вернулась с двумя, – и она пристально оглядела Мишку с головы до ног.

– Твоя правда – река подарила, – ответила Татэлоуэ, – видишь, мокрый весь. Сейчас обсушится пока, а муж вернётся, решит, что с ним делать.

Старуха покачала головой и вновь занялась шитьём.

Татэлоуэ привела Мишку к типи, которое, в отличие от многих других, было раскрашено, откинула кожаный полог и пригласила войти. Внутри горел огонь, было темно, тепло и немного дымно.

– Раздевайся, – снова велела Татэлоуэ и протянула Мишке шерстяное одеяло.

Он быстро стащил джинсы и футболку и закутался в одеяло.

– Винона, – позвала Татэлоуэ, – отнеси-ка одежду гостя на солнышко. – И объяснила: – Можно и здесь высушить, но потом ты будешь пахнуть, как копчёный лосось.

Мишка хихикнул и подумал, что тогда Верный, должно быть, сам бы его нашёл – по вкусному запаху.

Когда девчонка, схватив вещи в охапку, убежала, хозяйка села у огня напротив Мишки.

– А теперь спокойно расскажи, кто ты и как сюда попал.

Торопиться было некуда, всё равно надо ждать, пока высохнет одежда, так что Мишка обстоятельно поведал всю историю про Верного, Василия Дмитриевича, игру в «поиск сокровищ», загадочную седую женщину, старую Сосну и всадника у реки.

– Тот мальчик сказал, что он видел серую собаку с неправильным хвостом, – закончил Мишка рассказ. – И что собака живёт за рекой у вождя… – тут он осёкся. За год Василий Дмитриевич успел много рассказать ему про обычаи индейцев, и Мишка знал, что типи вождя, быть может, не всегда самое большое, но зато непременно раскрашено. Уж не сидит ли он сейчас в этом самом типи?

В этот момент полог над входом откинулся, и внутрь вошёл высокий мужчина. Мишкины глаза уже привыкли к полумраку, и он смог разглядеть светлые легины и рубаху, тоже украшенную орнаментом и бахромой. На поясе вошедшего висел нож в ножнах, очень похожий на те, из коллекции Василия Дмитриевича. Его волосы, падавшие на плечи, были такими же тёмными, как косы Татэлоуэ и Виноны.

– Здравствуй, Токалу Ска, – сказала хозяйка и улыбнулась.

– Здравствуй, Татэлоуэ, – откликнулся он. – И ты здравствуй, Вáкпа Кý.

Мишка не понял последнего слова, но догадался, что обращаются к нему.

– Здравствуйте, – выдохнул он со смесью неловкости и восторга. Услышав имя, которое называл всадник, он понял, что действительно разговаривает с вождём.

Губы Токалу Ска чуть дрогнули в намёке на улыбку.

– Не говори со мной так, будто меня двое, – сказал он, садясь к огню с противоположной от входа стороны.

Мишка кивнул, попутно силясь вспомнить, что он знал об индейских правилах вежливости. Кажется, когда в типи находятся взрослые воины, то мальчикам вроде него и женщинам у очага сидеть не полагается. Однако Татэлоуэ никуда не ушла. Мишка подумал и на всякий случай слегка отодвинулся от огня, хотя никто его не прогонял.

– Как ты угодил в реку? – спросил Токалу Ска. Видно, ему уже успели рассказать о мокром госте.