Они почти никогда не упоминали об аварии, которая случилась много лет назад. Макс всегда старался говорить о родителях так, будто они все еще живы и уехали в долгую экспедицию. Чем чаще он так думал, тем проще ему было принять тот факт, что они никогда не увидятся. Точнее, нет. В его душе жила смутная надежда на то, что существует какой-то другой параллельный мир, в котором когда-нибудь встретятся все, кого разлучила судьба.

Поэтому, когда страшный колдун сотворил настоящую магию и открыл крошечную дверь, эта надежда расцвела снова.

Что, если это мир для тех, кто покинул земную оболочку? Макс много читал книг по религии и мифологии разных народов мира. Как люди, часто живущие вдалеке друг от друга, придумывали чем-то похожие истории? Может, они вовсе и не придумывали, а знали? Были свидетелями волшебных, потрясающих событий, которые канули в прошлое? Современному человеку почти все кажется мифом. Скажи он Мишке, что верит в царство подземного Аида или, что «Сказания о Беовульфе» могут быть правдивыми, тот поднимет его на смех.

Мишка был атеистом. Он не верил ни в каких богов, ни в признанных, ни в легендарных. Ни одна из существующих религий на земле не могла ответить на все его вопросы, а вот наука как раз многое объясняла. Поэтому признавать нечто невидимое он категорически отказывался.

Но Максу очень хотелось верить в призрачные миры, во все, что не поддавалось логике и объяснению. Иначе, если следовать Мишкиной теории, он никогда не встретит родителей. Иногда они снились ему, живые, улыбающиеся, и потом он долго приходил в себя, жадно вспоминая эти счастливые мгновения.

Мальчик не знал, какая из религий права насчет устройства вселенной и вещей вокруг. Но он находил в них общие черты, где говорилось о возможности встречи в загробном мире. Это волновало его, но он ни с кем не делился своими рассуждениями и надеждами. Макс хранил глубоко в душе веру, надеясь, что, если он проживет достойную и честную жизнь, высшие силы, какими бы они ни были, позволят ему обрести долгожданное счастье.

Даже сейчас, подбирая обрезанные веточки туи, его мысли крутились вокруг Унылого Дома и тайны стеклянной шкатулки.

Размышления эти, впрочем, прервались неожиданным событием: через цветочные клумбы, за которыми с такой любовью ухаживал дедушка, неслись друг за другом Тася, мажордом и какой-то худой лысый мужчина. От группы заметно отставала Ольга Викторовна, потому что пыталась делать это на высоких каблуках и в узком платье. Они все что-то кричали друг другу, не желая останавливаться, но ситуация явно была напряженной.

Дед Василий тоже остолбенел, увидев несущуюся процессию, а также то, что безжалостно топтались его ирисы и гортензии.

Присмотревшись, Макс понял, что перед Тасей катится что-то пушистое и округлое, даже взъерошенное. Из этого непонятного комка шерсти торчал пышный вздыбленный хвост, а когда группа бегущих выскочила на аллею, то стало ясно, за кем они гонятся.

Блеснули налитые бешенством желтые глаза, и мимо деда с внуком, пронесся, переваливаясь с широкой лапы на лапу, воющий Зефирка. Девочка протягивала к нему руки и просила остановиться. Тем же самым занимались и взрослые, но протягивали руки по направлению к Тасе.

Раскрасневшаяся Ольга Викторовна остановилась перевести дыхание и спросить у дедушки, нет ли у того большой сетки, чтобы поймать бешеное животное. Василий растерянно произнес, что сетку надо искать в кладовке. Хозяйка дома взмахнула рукой и попросила принести скорее. Компания понеслась дальше.

Ситуация казалась одновременно смешной и трагической: озверевший от погони кот с утробным рычанием влез на дерево и остался сидеть там, прячась в густой зелени, пока внизу рыдала Таисия, не позволяя увести себя в дом.