– Папа, позволь… Такое не повторится, клянусь!

Федор Андреевич открыл рот, чтобы ответить, но не успел: на пороге появилась Аня. Хозяин дома уставился на нее, спрашивая взглядом, что она успела услышать, но девушка умело делала вид, что только что появилась и не слышала ни слова. Она понимала, что речь в диалоге шла о ней, но отнеслась к критике в свой адрес равнодушно. Она не чувствовала обиды или желания возразить. Она получила информацию и отправила ее в ту часть памяти, где хранились бесполезные воспоминания. Любое знание может пойти на пользу, если не давать воли сильным эмоциям! Ее лицо оставалось спокойным и сохраняло отсвет самоуверенной улыбки. Это было ее самое обычное состояние, своего рода маска, скрывающая мысли и истинные эмоции девушки от всех вокруг.

– Добрый день, – сказала она.

– Добрый день, – холодно ответил хозяин дома.

– Как ты, Аня? – поинтересовался Алексей.

– Замечательно. Хорошие таблетки.

Разразилась тишина. Краем глаза Аня заметила, как Федор Андреевич закатил глаза, но и этот грубый жест она проигнорировала. Когда Аня подошла к креслу друга, юноша почтительно встал и указал на диванчик, приглашая девушку сесть, затем снова опустился на свое место. Аня села и стала неприкрыто наблюдать за напряженной ситуацией. Федор Андреевич не мог найти себе места в кресле, постоянно ерзал, вертел головой, стараясь отвести внимание от своего недовольного лица, и это был верный знак, что он разочарован появлением гостьи; Алексей следил за его движениями и явно расстраивался.

– Милый у вас дом, – нарушила тишину Аня с игривой усмешкой. Кто не знал ее, мог бы подумать, что это сарказм. – Расскажете, откуда вы родом?

– Из культурной столицы, – холодно отозвался Федор Андреевич, анализируя мысленно наглый тон гостьи.

– Я так и подумала. Если вы хотели вести прежнюю жизнь благородных господ и при этом сохранить свою личность, вы выбрали не тот город. Здесь процветают подхалимство, двуличие, люди трясутся над собственной репутацией, как над умирающим ребенком, а за приличную сумму душу готовы продать.

– Это шутка? – Федор Андреевич стал раздражаться. Ему все меньше нравилась эта девушка, превосходившая, как он думал, всех прочих наглостью и самоуверенностью.

– Нет, не шутка. Я с рождения здесь живу, и ничего не меняется. Здесь у людей особая ДНК. Иногородние тут надолго не задерживаются.

– Мне показалось, или вы намекаете, что мы должны уехать?

– Папа, нет. Она не это хотела сказать… просто… – сделал ничтожную попытку Алексей.

– Просто это неоспоримая правда жизни, – закончила Аня его фразу с такой же игривой усмешкой.

Собеседник злился все больше, Аня это видела, но менять тон диалога не собиралась. Она смотрела на него так, словно в душу заглядывала.

– Здесь большинство людей такие, особенно богачи. Моя мамаша тоже такая.

Федор Андреевич не выдержал и вспылил:

– Да как вы смеете так про свою мать говорить! Тем более при чужих людях!

– А вы что, сами этого не поняли, когда к нам приезжали? Разве я вас удивила чем-то?

– Это отвратительно!

– Да, увы. Но я не собираюсь выпендриваться, притворяться идеальной, как это сборище лицемеров.

– Аня, прошу, давай сменим тему, – взмолился юноша, но его слова игнорировали. Отец вспылил, и паровоз на всем ходу было не остановить.

– Это не дает вам права оскорблять людей.

– Это не оскорбление. – Аня, по сравнению с Федором Андреевичем, была абсолютно спокойна и все так же улыбалась. – Знаете, почему вас пригласили в дом Чеканщиковых? Мама захотела похвалиться тем, что мы опередили всех богачей этого города и к нам к первым на обед приехал граф. У вас еще будет немало приглашений, и теперь вы знаете тому причину.