– Как докладывать будешь? – строго спросил отставной грузинский полковник, не забывающий о конспирации. – На телефон надежды мало.

– У меня трубка «Блекберри», она с шифратором работает. Но, чтобы не прослушали, нужно и на другом конце такую же трубку. Потому вынужден буду в Москву съездить. Шестьсот километров в один конец. Не близко. Но для старого друга…

– Спасибо, Дато Вениаминович.

– Спасибо будешь говорить потом, когда все благополучно закончится. Где ты будешь меня дожидаться? Здесь?

– Я бы уже сегодня с вечерним поездом в Москву уехал. Мне еще кое-какие семейные дела утрясти нужно. Родственник у меня в московском СИЗО под следствием. Нужно с адвокатом поговорить. А потом требуется сразу в Тбилиси вернуться. Опять через Киев, потому что из Москвы улететь невозможно.

– Точно не знаю, но краем уха слышал, что авиасообщение восстановили.

– Это не важно. Что я скажу в Тбилиси, если там меня спросят, зачем я в Москву летал?

– Родственника в СИЗО навестить. С адвокатом поговорить. Уважительная причина.

– Она перестанет быть уважительной после провала группы полковника Мартинеса.

– Но, если начнется операция, ты сам будешь в ней участвовать?

– Мне бы очень не хотелось. Но, если возникнет необходимость, я готов.

– Но это тоже не я буду решать. Меня самого допустили бы, и то хорошо. Но на вокзал я тебя вечером отвезу. Сам утром на машине поеду. Мне собаку в поезде везти – дороговато. На него отдельное купе брать нужно.

– Буду ждать вестей.

– Хорошо. Давай координаты для связи.

Габиани продиктовал номера двух сотовых телефонов. И не удивился, что Кольчугин не записывает. Он хорошо, наверное, помнил, какая у отставного подполковника память, потому что в бригаде, где они вместе служили, только один подполковник Кольчугин мог запомнить после минутного рассматривания топографическую карту, а затем по памяти назвать отличия от другой такой же карты…

Вскоре представилась возможность связаться с генералом Кобылиным. Валдай начал поскуливать и беспокойно переходил с места на место.

– Что это он? Не болеет? – спросил Габиани.

– Время дневной прогулки подошло. У собаки режим. Извини, Анзор Георгиевич, временно оставлю тебя одного. Можешь отдохнуть. Ты же ночь в поезде провел. А наши местные поезда не самые мягкие. Хочешь, на диване ложись. Или на печку забирайся. Там тепло. Я с утра протопил. Мы обычно часа полтора гуляем. Можешь спокойно поспать. Потревожить тебя никто не должен.

– Я человек южный… – объяснил Анзор Георгиевич. – Солнца в себя за долгую жизнь набрал уже достаточно. Обойдусь без печки. Отдохнуть нужно, согласен.

Давид Вениаминович натянул куртку от своего охотничьего костюма.

– Я трубку с собой возьму. Если что-то случится, мало ли, приедет кто-то, звони.

– Хорошо.

Габиани не спросил номер. Значит, знал его, но раньше не хотел звонить и предупреждать о своем визите. И дело было вовсе не в желании сделать сюрприз. Сработала привычка разведчика – не давать возможности противнику подготовиться. Значит, Габиани чувствует в Давиде Вениаминовиче противника. Кольчугин сразу понял это, но вида, естественно, не подал.

Дверь он никогда не закрывал, если не уезжал на несколько дней. Воровать в деревне некому. Да и гостя закрывать некрасиво. Валдай радовался, первым пробежал через двор к калитке и тявкнул оттуда задержавшемуся на крыльце хозяину.

Но Кольчугин не стал торопиться и вернулся в дом.

– Забыл тебе сказать, Анзор Георгиевич. Если есть необходимость поработать на компьютере, он у меня в комнате стоит. К Интернету подключен.

– У меня в сумке свой ноутбук, – отозвался Габиани, уже устраиваясь на диване. С USB-модемом. Если нужно, я с него в Интернет выйду. Со своего привычнее.