Пожалуй, компанию майору снова составит Хорст Кепке, и ухо командира ясно различит в хоре фальшивого визга мученические крики женщины.

Кепке и в обычные дни приводил на базу смазливых чешек, но надолго никто в его домике не задерживался.

– Что ты делаешь с ними? – бросал Хорсту раздраженный товарищ.

– Как тебе сказать… Зашел бы как-нибудь да посмотрел.

– Почему они так кричат? – настаивал командир.

– Потому что бабы – животные.

Шеель допил пиво, брезгливо разглядывая на мундире майора жирные пятна. Под утро Янчула ввалится к нему и заплетающимся языком заведет нескончаемый монолог:

– Ты думаешь, «Хамас» где? А-а-а!.. Не знаешь! На Западном берегу Иордана. А кто его поддерживает? Не знаешь? А-а-а!.. Ну а вса… сва… вас, немцев, кто поддерживает? Мы! Чехи!.. Мы вас кор-мим! Кормим. Вы кушаете наш хлеб! Знаешь, почему?.. Политика! Э-э-э… Ты мелко плаваешь! Ты знаешь, что такое политика госбезопасности? Это государство в государстве. Мы – Ватикан. А может, ты хочешь в Китай, Иорданию?..

…Шеель допил пиво и поставил бутылку на пол.

– Для тебя сегодня найдется брюнетка, – осклабился Янчула.

Командир передразнил его, деланно улыбаясь:

– Сегодня ночью я, как всегда, буду смотреть телевизор.

Майор сделал неприличное движение руками и захохотал.

– Тогда я оставлю ее себе. – Он еще долго смеялся. Когда приступ прошел, он деловито осведомился: – У вас все нормально? Деньги-то есть?

– Пока есть. Ты же знаешь: когда нам что-нибудь нужно, мы перешагиваем через скромность. И вот еще что. – Шеель подошел к старинному секретеру и открыл ящик. Порывшись там, он повернулся к майору, держа на открытой ладони несколько маленьких предметов. – После того как ты покидаешь мой дом, я только и делаю, что хожу и собираю за тобой «жучки». Я не буду с тобой спорить, но на сто процентов уверен, что очередную «игрушку» я найду… под уплотнителем двери холодильника.

Янчулу нельзя было смутить ничем. Подходя к холодильнику, он снова засмеялся. Повертев у себя под носом извлеченный из-под уплотнителя «жучок», он, как филин, проухал:

– У! У!

«Дурак! – Глаза Шееля говорили открытым текстом. – Ты даже не представляешь, какой ты кретин!»

Майор развалился на узкой тахте.

– Ладно, больше не буду ставить. Все равно ничего интересного.

Теперь рассмеялся Шеель.

– Вот как? А разве ты хоть что-то слышал? А, Йозеф? Хотя бы раз? Ну, признайся честно.

– Честно? – Видимо, майор впервые слышал это слово. Он нахмурился. – Если честно, то нет. Ведь телефонную линию-то мы оставили чистой – зачем гадить на линии? Любой профи твоего класса легко определит прослушку. А ты, Ларс, здорово управляешься с веником, подметая мои «жучки».

– Нет, – возразил Шеель. – Я здорово управляюсь с головой. У меня хороший контакт со своими же мозгами. А «жучки» больше не ставь. А то я их оставлю специально, и твои люди будут сутки напролет слушать телевизионные новости.

Янчула ответил по-немецки:

– Besten dank für ihren Rat.[1]

Шеель возвратился из Праги через два дня. Хорст Кепке нетерпеливо поджидал его.

Поспешно проглатывая куски постной ветчины, командир начал разговор:

– Работа предстоит в Непале, Хорст, представляешь? Будем брать одного очень влиятельного и богатого человека.

Кепке пожал плечами: брать так брать. С вопросами он решил повременить. Но один – для продолжения разговора – задал:

– А почему в Непале?

– Начну по порядку, с чехословацкой экспедиции 1975 года в Непальские Гималаи. В состав ее участников входил Мирослав Кроужек. Он и еще несколько его товарищей совершили восхождение на Кангбахен.

Кепке нахмурился.

– Мирослав Кроужек?