Потом её воспоминания перенеслись в юность: гитара, выступления на сцене, первые стихи, первая влюбленность, первые разочарования, первые потери, которые она очень тяжело перенесла: ушла в мир иной прабабушка, а вскоре и папа… Впервые она одела черное платье. Вспомнился огромный добрый черный пёс, который положил ей голову на колени, а из глаз у него текли слёзы…

Она передёрнулась, смахнула печальные воспоминания, вытерла слёзы и быстро перешла мысленно в молодость: муж, дети, работа, переезд в другой город, учеба, война и новый переезд. И почему-то из того времени перед глазами не всплыл никто из окружающих, только семья и самые близкие. Неужели у нее и там не было друзей? Она мысленно начала вспоминать, вытаскивать, доставать из памяти знакомых, но они с трудом являлись и очень туманно. Все, кго она когда-то называла друзьями, остались в тумане. Вспомнился развод с мужем, отчего она испытала даже какое-то облегчение и в то же время боль. Много чего потом было, много им с детьми досталось, только об этом ей вспоминать не хотелось. В те годы она и окунулась в поэзию. Она и раньше писала стихи, но это всё было, скорее всего, не больше, чем увлечение. Но в те годы она поняла, что обрела что-то такое, к чему вели её все пути-дороги, она нашла себя.

Вдруг ей подумалось, жалеет ли она о чём-то, хотелось бы ей прожить свою жизнь как-то иначе? Нет. Ничего менять не хотелось, всё принято и отпущено. Хотелось лишь только добавить кое-что в прошлое, то, что не успела сделать, вернее, не догадалась когда-то сделать. Больше обнимать и любить своих близких, дарить им больше внимания, почаще говорить «спасибо», «люблю», ни на кого не обижаться и не стесняться быть всегда самим собой.

Она больше не ходила туда, где её не ждут, где она не нужна, старалась не попадаться на глаза тем, кто её не хотел видеть. Ей не нравилось раздражать, она не любила «назло», ей нравилось «на радость». Она научилась быть невидимкой для тех, кому стала ненужной.

Когда-то она очень переживала, когда кто-то понимал её неправильно и отворачивался от неё. Ей не хотелось, чтобы дорогие люди переживали, и она старалась всегда объясниться, невиноватая первая просила прощения, расспрашивала о причине размолвки, объясняла, разъясняла, как всё на самом деле и возвращала обратно, потому что эти люди были ей дороги.

Прошло время, теперь ей с каждым годом всё меньше хотелось узнавать причину ухода, что-то объяснять и кого-то возвращать. Она больше не придёт, не позвонит, не будет умолять и что-то доказывать. Когда ты уверен, что ни в чём не виноват, стоит ли бежать уходящим вослед и объяснять свою же невиновность. Кому дано, тот вернётся и останется навсегда, кому не дано, тот рано или поздно всё равно уйдёт. Она просто устала быть без вины виноватой и давно приучила себя отпускать…

Что она чувствовала, смотря уходящим вослед? Об этом она больше никому не рассказывала…

Так, сидя в своём старом кресле, которое любимый кот давно приспособил для точки когтей, она постепенно возвращалась из далёких воспоминаний и размышлений. Давно уже потемнело за окном. На коленях у неё довольно мурлыкал кот, свернувшись клубочком. Чуть слышно в соседней комнате тикали часы, в доме было тихо и уютно, пахло травами и каким-то особенным домашним теплом.

Она чувствовала себя уставшей и в то же время обновлённой, как после длительного путешествия. Смахнула рукой слёзы и улыбнулась…

Много было в её жизни боли, горя и потерь, минут безысходности и отчаяния. И всё же, её жизнь была потрясающе красивой, удивительной и полной…