Когда мы слышим голоса хозяев, спустившихся на завтрак, Георгий заявляет, что сам будет подавать на стол, и быстро гонит нас наверх. Первым делом я решаю прибраться в главной спальне, прежде чем Карина Васильевна придет собираться. У нас уже есть свой распорядок и она любит после завтрака прийти в уже прибранную комнату.

– Фу, тут воняет сексом! – зажимает нос Соня и я в ужасе оглядываюсь на дверь.

– Тише ты! – шикаю на нее.

– Ну в самом деле, хоть бы окно открыли! – жалуется Соня, направляясь к большим французским окнам, выходящим на широкий балкон.

Она впускает в комнату свежий воздух и я с облегчением вдыхаю его, удивляясь, почему сегодня тут так воняет, а беспорядок такой, словно год не убирались. Такого хаоса в хозяйской спальне я никогда не видела, хотя Карина Васильевна та еще неряха и любит раскидывать вещи где попало.

– Здесь всегда такой бедлам? – оглядывает масштабы работ Соня.

– Нет, впервые. Давай побыстрее начнем, пока Карина Васильевна не поднялась.

Мы вычищаем спальню за сорок минут, но когда переходим в смежную гардеробную, то понимаем, что работы здесь куда больше. Видимо, хозяева поругались, а потом бурно мирились, потому что беспорядок здесь даже больший, чем в спальне. Вот что за люди! Ведут себя, как какие-то дикие животные. Никогда мне не понять таких отношений!

– Весело тут у вас, – хмыкает Соня, принимаясь сортировать вещи на мужские и женские.

Я чуть не плачу, глядя на прекрасное платье от Селин, которое лежит измятое и испачканное алой губной помадой. А потом понимаю, что оно не единственное, и угрюмо принимаюсь складывать в стопку все, что подверглось вандализму и нуждается в химчистке, если это реально способно спасти хоть что-то, испачканное косметикой. Мы с Соней больше не болтаем, сосредоточенная каждая на своей задаче, пока недовольная хозяйка не прерывает нашу работу.

– Почему вы все еще возитесь тут?

– Нужно отсортировать… – начинаю я объяснять, но она обрывает меня резким взмахом руки.

– Все испорчено, у тебя глаз, что ли, нет? Выкиньте все грязное и наведите здесь порядок. И не смейте ничего присваивать! Я все равно узнаю. Каждая вещь из этой кучи должна отправиться прямиком на помойку. Понятно?

– Да, Карина Васильевна, – согласно вздыхаю я.

Я бы и не подумала что-то оставить себе, потому что это правило даже в нашем контракте присутствует. Все, от чего решили избавиться хозяева, должно непременно выбрасываться, а не распределяться между обслуживающим персоналом. Таким образом они будут уверены, что прислуга намеренно ничего не испортит.

– Да она сумасшедшая! – шокировано смотрит на меня Соня, когда Карина Васильевна уходит.

– Ага, – не могу не согласиться я.

Даже не попытаться спасти столько красивой одежды! Кощунство.

***

– Как тебе новая горничная? – спрашивает Карина ночью, в постели, когда я уже начинаю засыпать.

– А что, с ней что-то не так? Так уволь, Жора новую найдет.

– Блин, Тархан, я спрашиваю, как она тебе! Ты ее заценил?

Блядь, как же она заебала! Ревнует к каждому столбу в последнее время, что вообще происходит в ее тугой башке?

– Нет, не заценил. Обычная смазливая девка, что я там не видел?

Карина тяжело вздыхает и отворачивается, а я устраиваюсь поудобнее, надеясь поспать, но моя упрямая жена явно еще не закончила.

– Я тебя не понимаю! Ты же мужик, Тархан! Неужели ты никогда не засматриваешься на других?

Она садится и включает свет, заставляя меня щуриться.

– Блядь, Карина, какого хрена?!

– Давай поговорим, – требует она. – Откровенно, Тархан.

– Ну давай, говори, – тоже сажусь я, поняв, что поспать не удастся, пока она не успокоится.