Они все примерно мои ровесники. Я тоже не против повеселиться, но не так, как делают эти молодые люди. Слишком громко, развязно и грязно. Одна из девок уже танцует на столе в нижнем белье и поливает себя шампанским. Две других сидят на коленях у Марка, поглаживая его голую грудь в распахнутой рубашке, и что-то шепчут.

Я дико устала за этот день. Василиса болеет, и я работаю за двоих, мне хочется в душ и спать. Чтобы не уснуть в кресле, играю в игрушку на телефоне, но все равно клюю носом.

Вздрагиваю, когда слышу очередной звон разбившейся посуды и смех девушек. Смешно им!

Глубоко втягиваю воздух, беру совок, щетку и иду в беседку.

Девушка, которая танцует на столе, смахнула еще бокал и тарелку. Собираю осколки, стараясь не обращать внимания на окружающих и на то, как одна из девушек откровенно шарится у Марка в штанах.

Из кальяна идет какой-то специфический запах травы. Я даже догадываюсь, что это, и становится противно от всей этой компании. Они уже невменяемые. Второй парень затягивается кальяном, долго держит дым в себе и смотрит на меня. Стараюсь убирать осколки быстрее.

Дергаюсь от неожиданности, когда друг Марка хватает меня за локоть.

— Оставь это все, хватит бегать, — усмехается, осматривая меня пьяными стеклянными глазами. — Присядь, выпей.

— Нет, спасибо, — стараюсь быть вежливой, дергаю рукой, но парень не выпускает, крепче сжимая.

— Да все нормально будет, я не обижу, куколка. Расслабься, — подмигивает мне и тянет к себе.

— Что, Стасян, понравилась телка? — ухмыляется Марк. — Она безрукая, безмозглая дура. Ах да, забыл, тебе же нравится такие. — Все начинают смеяться, а мне хочется закричать. — Напомни мне почему? По твоей теории, они одаренно отсасывают?

Все ржут еще громче, меня кидает в жар от обиды, гнева и возмущения. Пытаюсь вырваться и убежать. Я закроюсь в домике и ни за что не выйду до утра. Я отказываюсь обслуживать этих уродов. В моем договоре ничего подобного не написано.

— Можешь забирать эту мышку, — взмахивает рукой Марк, отдавай меня своему другу, как вещь, словно имеет на это право. И тут меня сковывает ужасом. Парень сильно дергает меня на себя. Совок с осколками выпадает из моих рук, и я лечу на диван в объятья этого невменяемого отморозка.

Мамочка…

6. Глава 5

Дарина

— Не надо! Отпустите! — пытаюсь вырваться из хватки отморозка, но он противно смеётся, наваливаясь на меня всем телом. Мои крики тонут в музыке, которая становится громче.

— Тихо, ты что такая дерганая, целка, что ли? — хрипит парень. А я мотаю головой, отчаянно пытаясь его оттолкнуть. Сердце колотится, готовое выпрыгнуть из груди от страха.

— Точно целка, — усмехается мне в лицо. Удается вырваться, но не успеваю я сделать и шагу, как парень хватает меня за шкирку и вновь дергает на себя, заваливая на диван. Размахиваюсь, пытаясь дать отморозку пощёчину, он уворачивается, и я прохожусь ногтями по его щеке, оставляя красные следы.

— Вот, сука! — злится парень и дает мне пощёчину. Боли не чувствую, но из глаз сами собой брызжут слезы, в глазах темнеет. Слышу треск, понимая, что это рвётся верх моего платья. Маленькие пуговички отлетают, обнажая грудь в бюстгальтере.

— Пожалуйста, отпустите меня! — умоляю я, но в стеклянных глазах отморозка лишь дурман и похоть. Мне больно, страшно и стыдно. Слезы льются сами собой, застилая глаза. От отморозка отвратительно пахнет алкоголем и сигаретами. Тошнит.

— Тихо, тихо, малышка, — хрипит парень и начинает задирать мое платье, несмотря на то, что рядом Марк и девушки. Всем все равно. Их забавляет изнасилование. — Хотя можешь рыдать, меня это заводит.