А раньше он разговаривал со мной по-другому. Когда родители погибли, я осталась совершенно одна. Я вообще слабо соображала. Михаил все взял в свои руки, организовал похороны, устроил поминки. Он очень меня поддерживал. Говорил: чувствуй себя как дома, ничего не бойся и не стесняйся. А по факту я теперь никто без него.

В такие моменты люто ненавижу родителей.

Зачем они оставили меня одну?

Совсем одну.

Почему?

За что?

– Я тебя спрашиваю! Бомжевать будешь?!

– Проживу как-нибудь! – кидаю ему. – Я не могу больше оставаться в твоем доме, жить по твоим правилам.

– Да как ты проживёшь?! Включи голову! – злится, пока я собираю в рюкзак книги и конспекты. По факту, здесь все вещи не мои. Их покупал Михаил. Все, что принадлежало мне, сгорело. – Ты же инфантильная дурочка. Привыкла, что все решает папочка. И сейчас ведёшь себя как ребенок! – продолжает пьяную тираду.

А мне гадко, оттого что он попрекает меня. А еще больше обидно, потому что Михаил где-то прав. Не отвечаю, глаза щиплет от подступающих слез. Но я не плачу. Сжимаю зубы, хватаю сумку, рюкзак и выхожу из комнаты.

– Ну и иди! Иди! – кричит мне вслед. – Нужно учиться на своих ошибках. Увидишь, что в этом мире не все так просто. Нужно быть более расчётливой и не строить детских иллюзии! – добавляет уже мне в спину, пока я торопливо обуваюсь и натягиваю куртку. Выбегаю из дома, бегу к воротам.

Темно. На часах около десяти вечера. Горят фонари. Бреду вперед быстрым шагом. Выдыхаюсь в конце улицы.

А куда я иду?

Сглатываю, оглядываясь. Район у нас спокойный. Но я одна на улице, и идти мне в общем-то некуда. Можно попросить комнату в общежитии. Не уверена, что дадут, но стоит попробовать. Но это завтра. А сейчас…

Проверяю баланс на карте. На гостиницу хватит, но денег не так много, чтобы ими раскидываться, ибо я не знаю, когда будут следующие и будут ли вообще.

Набираю подругу. Машка единственная, кому я могу позвонить с просьбами. Раньше не приближала к себе людей, не заводила много друзей и считала это правильным. Дура.

– Да, – отвечает Машка. – Я тебе кучу фоток с купальниками отправила. Ты даже не посмотрела.

– Маш, можно мне сегодня у тебя переночевать? Я из дома ушла, – закрываю глаза.

– Что случилось?

– Маш, да или нет? Я на улице сейчас, – оглядываюсь на мимо проходящего мужчину, который косится на меня. Отхожу подальше. Встаю рядом с калиткой одного из домов.

– Да приезжай, конечно.

– Спасибо, Машуля.

Открываю приложение, вызываю такси. Пока жду его, мне звонит Михаил. Игнорирую, скидывая звонок. Но он звонит еще и еще. Следом прилетает сообщение. Читаю уже в такси.

«Побегала и хватит. Я понял, что у тебя есть характер. Вернись. Поговорим завтра».

Не отвечаю. Минут через десять телефон снова оживает. Михаил не унимается.

Выключаю звук. Сообщения игнорирую. В голове полная каша. Мне одновременно хочется и порыдать, и покричать, и вернуться назад. Потому что да. Я ни к чему не приспособлена. Я никто…

Владислава

– Ну что? – спрашивает Маша, когда я возвращаюсь, присаживаясь за столик университетского кафетерия.

– Ничего, – выдыхаю, грея руки на бумажном стаканчике с кофе, который передаёт мне подруга. – Место в общежитие дают только иногородним или тем, у кого есть льготы. Для остальных мест нет, – развожу руками. – Заявление нужно было подавать еще летом.

– М-да, – выдыхает Машка. – Не знала, что в этот клоповник так трудно попасть, – закатывает глаза. Грубо. Нормальное у нас общежитие. Но я не осуждаю Машу, я тоже так думала, пока не оказалась в безвыходном положении.

– Не знаешь сайта с объявления, где можно снять комнату?