– Так ты меня любишь, да?.. – ласково проговорила она.

Он стал целовать ее платье, плечи, руки, а она смеялась и радовалась, и готова была заплакать.

– Если б ты знал… если бы ты знал, – произнесла Ольга, и на глаза ее навернулись слезы. – Неужели ты все это говорил серьезно? – спросила она с грустной нежностью и осторожно поцеловала его в волосы.

– Ты думаешь, может быть, что это минутное чувство? – сказал он. – Но это не так, это совсем не так. И что за дело, если нам суждено жить друг для друга только минуту, но ведь только это и есть жизнь!

– Я так много хотела сказать тебе, Николенька, сердце мое, боже мой!.. – произнесла Ольга взволнованно. – Хотела сказать с самой нашей первой встречи там, в доме у твоей тетушки.

– Скажи мне, скажи! – воскликнул Николай и, обняв Ольгу за талию, посмотрел ей в глаза.

– Но как это сделать?! Как это сделать?! Ах, я, безумная! Что я делаю?! – Ольга замолкла, не в силах более продолжать.

– Ну, ну, скажи мне, скажи мне все! – воскликнул в великом волнении Николай.

– Когда я увидала тебя в первый раз… Господи! Как это глупо!

– Ты любишь меня?..

– Да… – еле слышно откликнулась Ольга, опустив голову.

Николай прижал ее голову к своей груди и сказал:

– Неужели это правда? Мне трудно поверить… Господи, как я счастлив… – с этими словами он встал перед ней на колени, припал к ее ногам и прижал губы к ее руке.

– Встаньте, граф, встаньте, – прошептала она.

И тут слезы побежали из его глаз.

Она подняла его с земли, села на скамейку и посадила его возле себя.

– Николаша, мon cher ami (мой дорогой друг – франц.), – сказала она, – полно тебе плакать, что с тобою? Ты сам видишь, что я неравнодушна к тебе, так чего же ты плачешь? – щеки ее покраснели, грудь неровно волновалась.

– От счастья, – проговорил он и принялся осыпать поцелуями ее руки.

– Милый мой, – произнесла она, – я не понимаю, чем я тебе понравилась? Посмотри на меня ближе, ведь я совсем не хорошенькая… я не молода и уже не свежа как юные девы вокруг… за что же ты мог меня полюбить?

Она положила голову его на свою грудь, обхватила его стан своими руками.

– Боже мой, полно, полно тебе, – проговорила она и сама вдруг заплакала. – Бог милостив, все пройдет, все забудется… перестань же тосковать, побереги себя… ты ведь знаешь, что я не та, кто тебе нужен. Я стара для тебя, тебе нужна юная, нежная, неиспорченная прошлым девушка, а не такая как я…

– О чем ты говоришь? – произнес он взволнованно. – Я не понимаю твоих слов!

– О том, что у нас с тобой слишком большая разница в годах.

– Это правда, у нас большая разница в годах, но что же из этого?! – воскликнул он. – Неужто это может быть преградой нашим сердцам? Они ведь не хотят думать об этом, они ведь жаждут соединиться!

Она наклонилась к нему, одной рукой обняла его шею, а другой стала играть его мягкими светло-русыми волосами.

– Послушай, mon chéri ami (мой дорогой друг – франц.), ты знаешь, как я симпатизирую тебе, – произнесла она с нежностью. – Бог знает, чем ты смог привязать меня к себе! Кажется, нет вещи, которой бы я для тебя не сделала, нет жертвы, которой бы не принесла тебе. Но теперь, раз, в первый раз в жизни, у меня есть к тебе просьба. Выполнишь ее?

– Не сомневайся! – заверил он ее.

– Оставь меня, ищи себе другую – лучше, чище, невиннее.

– Скажи, что и ты любишь меня, как и я – тебя… – взмолился он.

– Я не могу, я не должна любить тебя.

– Я не понимаю – почему. Впрочем, я сейчас вообще плохо соображаю, – признался Николай и посмотрел ей в глаза, отчего еще больше взволновался, сердце его забилось восторгом. – Но я твердо знаю только одно – никто другой кроме тебя мне не нужен. Ни сейчас, ни после. Всё, всё в мире сейчас – это ты.