Иногда, очень редко, вместо Антонины Фёдоровны приходил учительствовать её сын – Павлик, Наташкин старший брат. С ним было весело. Он задавал интересные задания, например, записывал на доске текст, нужно было найти в нём ошибки.

Павлик был из малочисленной старшей деревенской компании. С Аришкиными друзьями они играли очень редко. Зимой в хоккей, разве что, а летом, иногда, в «Вышибалы» или «Цепи кованые». Старшие ребята увлекались своими старшими делами. Но малышей не обижали. Наоборот, были доброжелательными, хотя, не без исключений.

Осенние занятия начинали в новом здании. Дети на переменках бегали в школьный сад и там, в мокрой траве, собирали такие же мокрые, мелкие, зелёные, но сладкие яблоки.

Антонина Фёдоровна воспитывала в своих учениках любовь к Ленину и верность пионерии.

Наташка Тарасова больше всех в этом преуспела и строго спрашивала у Аришки:

– Вот если немцы спросят, кого убить, твою мамку или Ленина, кого ты выберешь?

Аришка чувствовала, что выбор здесь в любом случае будет неправильным и вопросительно поглядывала на более продвинутую подругу, мол, научи, как надо.

И подруга учила:

– Надо сказать: «Убивайте меня, а Ленина и мамку не трогайте!».

«Вот оно как!» – запоминала на всякий случай Аришка.

О том, что Ленин умер, она узнала позже. Вначале в её голове была путаница небольшая, ведь на красных плакатах она читала, что «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!».

И Аришка мечтала, что он приедет к ним в деревню, и она поведёт его по всем интересным деревенским местам. И она всё ему расскажет про себя, про бабушку и Андрея, про подружек и обязательно покажет ему свою красивую школу.

Лето – Аришкино самое любимое время года.

Во-первых, каникулы. И, когда она стала ходить в школу, разница ощутилась весомо;

во-вторых, приезжают летние гости.

Особо, с нетерпением Аришка ждала Ольгу. Оля – младшая дочь деда Петра, она приходилась Аришке двоюродной тёткой и была лет на 5 старше Аришки.

Оля была своеобразная, очень умная, училась на одни пятёрки и шла на золотую медаль. Но что-то с физкультурой не заладилось. Оля красивая и фигуристая. Немного полновата на детский взгляд Аришки. И бёдра её делали какой-то гитарный загиб, что было уж лишним, опять же, с Аришкиной точки зрения.

Оля была немного брезгливая и ценила личное пространство. Например, когда она, наконец, приезжала, Аришка неслась к ней в объятия на всех парах, прямо откуда-нибудь из лужи, из грядки, из канавы, так, что комья грязи или столбы пыли неслись вместе с ней, и ей навстречу выпячивалась Олькина вытянутая рука, и покрасневшее лицо вовсе не выражало радости.

Рука вытягивалась вовсе не для объятий, а чтобы остановить Аришку хоть на каком-нибудь расстоянии от себя.

А лицо краснело, возможно, от досады, что Аришка вечно какая-то грязная, а может быть из опасения, что руки недостаточно, чтобы остановить вопящую племянницу, в общем, для Ольги этот восторг был неприятен.

Приезжая в деревню, она старалась погрузиться в этот мир. Деревенский, летний, полный звуков, запахов, свободы и отдыха.

Она уходила в лес, и Аришка увязывалась вслед за ней.

Она подолгу сидела на полянах и смотрела, вдыхала лесной аромат и утверждала, что в городе совсем другой воздух. Аришка старательно принюхивалась. Вроде воздух как воздух, но Ольге, безусловно, верила. Старалась вызвать в памяти особенности городского воздуха, вспоминала, что в троллейбусах её подташнивало и болела голова.

А потом Аришка широко открывала глаза и по Олькиному примеру старалась рассмотреть всю окрестную красоту. И видела эту красоту: листья, деревья, солнечные блики, травинки, цветы. И слышала эту красоту: птичьи голоса, разные, множество прекрасных птичьих песен, и ощущала тёплый ветерок на своём теле, нежный и бархатистый.