У Вито Л'Амидайо расцвели три прекрасных дочери. Адалина была старшей из них. С лордом Ла Каммиса её познакомил кузен – Дамиан.

– Вы знакомы с моей кузиной? Адалина сепа4 Л'Амидайо, – не дождавшись ответа, представил он спутницу.

Девушка сделала книксен и подняла на Гаэля глаза. Стройная фигура с гордой осанкой и открытое красивое лицо, произвели на мужчину впечатление. Даже богатое убранство бального зала меркло перед её красотой. Но больше поразил взгляд: вызывающий, в котором не улавливалось ни капли смирения и стеснения. Он провёл в обществе Адалины Л'Амидайо весь вечер и настолько очаровался, что напрочь забыл о других, более подходящих, по его же меркам, претендентках. Их свадьба не заставила долго ждать и состоялась тут же. В качестве подарка Гаэль преподнёс перстень с большим сапфиром в знак единства и верности, который в последствии должен перейти будущей жене их первенца. Церемонию провели в центральном королевском соборе Мелхо́ра, аккурат после ярмарки, и счастливые молодожёны отбыли в поместье Ла Каммиса.

Поговаривали, что над родом Л'Амидайо нависло страшное проклятье. Дамиан недавно похоронил жену, которая умерла родами, и подыскивал новую партию. Гаэль и сам начал в это верить, когда Адалина в течение долгого срока не могла зачать. Лорд стал подумывать о повторной женитьбе, но леди сообщила, что беременна и, тот сразу забыл о своих намерениях. Известия, что у них не будет больше детей, Гаэль воспринял спокойно. Одного наследника он посчитал достаточным и брать вторую жену не помышлял. В найденном младенце он узрел знак судьбы и приютить найденыша счёл за благое дело. И хоть не выражал любви к ребенку, тем не менее воспитывал как родную дочь, давая всё, в чём по его представлению должна обладать леди.

Адалина же, увидев принесённую из леса девочку, приняла за насмешку Высших Сил: отобрать родную дочь, чтобы подсунуть чужую. Но перечить мужу не стала. Она так и не смогла оправиться от потери второго ребенка, хотя четыре года как минуло. Для неё и первенец-то стал огромным подарком. Адалина даже не пыталась полюбить подопечную и имя дала соответствующие – Мириам – «горькая вода».

Девочка обучалась чтению и письму, занималась арифметикой и игрой в цитадель, вышивала и играла на арфе, училась варить мыло и отливать свечи, с малых лет держалась в седле. Гаэль выделил ей приданое и рассчитывал, что в будущем она сможет составить достойную партию любому благородному господину.

Мириам была послушной, но порой вела себя как настоящий сорванец. Нянька ковыляла за ней по коридорам, причитая, что не пристало так вести себя леди. Как истинное дитя природы, Мириам обожала всё живое, и оно ей отвечало: шелестом листвы, щебетанием птиц, шумом дождя, солнечными переливами в ярко-рыжих локонах. Она выбегала под дождь, подставляя маленькие ладоши крупным каплям, и собирала их словно драгоценные жемчужины. Мириам любила подолгу оставаться одна, слушая завывание ветра и улавливая только ей понятную мелодию; видела в серых сумерках нечто большее, чем расплывчатые тени.

 Никто словом не обмолвился, что она не родная. Лорд сам сообщит, если посчитает нужным. Но правда, что вода – точно не знаешь, где и когда просочится. Да и нужно ли, ведь девочка не походила ни на леди Адалину с ее холодным серым взглядом и золотыми локонами, ни на темноволосого кареглазого лорда Гаэля.

Как и все Фабиан находил Мириам странной, хоть и не мог понять, в чём эта странность заключается. Она вечно путалась под ногами, бегая следом и ластясь, точно приблудившийся щенок. Ни мать, ни отец не выражали к ней интереса, но обращения требовали не иначе, чем с собственным сыном. Фабиан старался проявлять доброту к бедной сиротке, но иногда его поступки выказывали бессердечие.