– Всё хорошо, – возразила девушка. – Я сейчас спущусь.

Мириам вошла в столовую и заняла стул по левую руку от места главы семейства, которое привычно пустовало. Лорд Гаэль редко спускался к завтраку, предпочитая проводить утренние часы в кабинете. Адалина мельком взглянула на приёмную дочь и, заметив нездоровый румянец на меловом лице, равнодушно поинтересовалась, не заболела ли та. Мириам заверила, что с ней всё хорошо. Леди ответ удовлетворил, и она кивнула.

Фабиан ворвался как порыв ветра. Он не удосужился сменить одежду и принёс с собой запахи леса.

– Доброе утро, леди, – весело поздоровался он.

Фабиан чмокнул мать в щеку и послал Мириам многозначительный взгляд, который не остался незамеченным.

– Мириам, ты опять пропускаешь урок музыки, – строго сказала Адалина. – Сегодня, два часа дополнительно.

– Да, Ваша Светлость.

Обращение прозвучало насмешливо и небрежно, но у Мириам язык не повернулся назвать эту женщину матерью. Адалина вскинула тонкие брови и враждебно посмотрела на приёмную дочь.

– Ты мне дерзишь?

– Что вы, нет.

Фабиан решил спасти положение и перетянуть внимание на себя. Он вытащил из-за пазухи слегка помятый букет полевых цветов и протянул матери.

– Мама, я гулял и смотри, что нашёл. Подумал о тебе.

Адалина выпустила Мириам из-под прицела холодных глаз и одарила сына лучезарной улыбкой.

– Дорогой, ты у меня такой внимательный.

– Можно мне идти? – Мириам робко поднялась из-за стола, оставив тарелку почти нетронутой.

– Иди и не забудь про музыку.

– Да… Мама.

Фабиан проводил её сочувственным взглядом, сел за стол и спросил.

– Где отец?

– Решил позавтракать в своем кабинете. Знаешь, после твоего отъезда, он практически не выходит оттуда. Надеюсь, ты не собираешься покинуть нас слишком скоро?

– Не беспокойся та этот счёт, я пробуду так долго, как понадобится.

***

Мириам разучивала на клавесине очередную композицию. В отличие от танцев, музыка давалась ей легко. Она интуитивно чувствовала мелодию и схватывала на лету, а её импровизации вызывали у господина Бенигно восхищение. Из неё мог бы получиться отличный композитор, родись она мальчиком.

Когда вошёл Фабиан, учитель обернулся и учтиво поклонился. Мириам тоже поднялась с табурета и присела в книксене. Фабиан усмехнулся церемонному приветствию.

– Господин Бенигно, вы не проголодались? Кухарка испекла прекрасные пирожки.

– Думаю, мы можем прерваться, – лукаво произнес менестрель, оставляя их вдвоём.

Фабиан оказался рядом, едва за ним успела закрыться дверь. Мириам уставилась в пол, не зная, как следует себя вести. Теперь, когда маски сброшены, и чувства обнажены, о прежних отношениях не может быть речи. Дозволено ли им оставаться наедине?

Видя её смятение, Фабиан подвёл к окну и усадил на софу.

– Цветы пришлось отдать, но у меня есть кое-что получше.

Он достал украшение на серебряной цепочке. В простой, но элегантной оправе сидел совершенно плоский и гладкий камень, на срезе которого выступал розовый узор виде четырехлистного клевера.

– Я ведь не успел поздравить тебя с днем рождения. Это андалузит.

– Спасибо, он очень красивый.

– Ты дала его мне, когда я уезжал. Помнишь? Его лишь обработали и вставили в оправу.

Мириам зажала камень в ладони, тот ещё хранил тепло. Фабиан помог надеть украшение и подставил щеку для поцелуя. Когда её лицо приблизилось, он повернул голову, и их губы встретились.

– Нам нужно поговорить. Жду тебя через два часа в северной башне.

Он поднялся, чмокнул её в макушку и вышел. Мириам улыбнулась ему вслед. Сомнения, терзавшие всего несколько минут назад, разбились как волна о каменный мол. Её Фабиан вернулся, она больше не будет одна. Тем лучше, что они не брат и сестра. Только что это меняет? Неважно. Больше ничто неважно. Пусть мир летит в бездну.