– Мне сон приснился. А сны не могут быть ересью.

– И куда этот хвост делся?

– Она его потеряла.

– Какая трагедия, – усмехнулся Егор. Он хотел натянуть на себя простыню, но не дотянулся.

– Ужасная трагедия. Девочка потеряла хвост. Она стала похожей на Адама. Не совсем конечно, но можно перепутать, если надеть штаны и пришлепнуть усики. А Адаму еще хуже пришлось. Он стал бездомным. Даже последний бомж не знает насколько он стал бездомным. Ужасная трагедия. Налей-ка мне водички, дружок.

– Слушай, Таюк, может притормозишь немного? Еще двенадцати нет, а бутылка почти пустая.

– Ну, мы же вдвоем заливаем.

– Не правда. Я только два глотка сделал. Я сдохну такую жуть пить. К тому же мне сегодня на ваш день танкиста идти. Придётся глюкать с аборигенами, что б не сожрали, как чужеземца.

– Не отвлекайся, Горка. Двойной, без льда, без колы, без молока и лавровых листочков. Просто остатки водки и сыр свой блатной давай на закусить. Не заставляй меня шевелится.

Егор выкарабкался из кровати, налил в стакан оставшуюся водку, добавил немного «Кока-колы», взял толстый кусок порезанного сыра, положил на кусок батона и подал хозяйке отеля. Таисия приподнялась на кровати, широко улыбнулась, взяла стакан и бутерброд, медленно выпила, запихала сыр с хлебом в рот, после чего снова упала на кровать, закинув руки вверх.

– Слушай, Таюк, ты с таким распорядком не боишься умереть? Причем не когда-нибудь, как все, а прямо сейчас. Вырубит поджелудочную или мозг превратится в компост. А здесь, кроме юродивого аптекаря, врачей нет.

– Меня Бог бережет, – глупо улыбнулась Таисия и заерзала на простыне, – лучше накрой меня жестко. Давай, Горка.

– Ну, Таюк, – недовольно махнул рукой Егор. – Ты такая классная интересная женщина, но ведешь себя, как… плохо, короче. Ты со своей внешностью-разумностью могла бы столько всего добиться в этой жизни, а забилась в нору и бухаешь, как ненормальная. Алкоголь вообще-то вреден не только для здоровья. Эстетика у него мерзкая.

– Взамен хвоста Еве подарили этанол и оргазм. Плохая замена, но не такая уж и плохая. Иди уже сюда… пожалуйста.

– Ментов у вас, вообще, не бывает что ли?

– Редко. В основном, мы сами к ним плаваем. Иногда приезжают за данью, но они хорошие и недорого берут.

– А у вас только браконьеры? Контрабандой не занимаетесь?

– А что тебе надо? «Хонду» какую-нить?

– Ничего не надо. Просто хочу посмотреть на настоящих бандитов.

– Странный ты, Горка. У нас нет ни бандитов, ни контрабандистов и браконьеров тоже нет. У нас только рыбаки-трудяги.

– Жаль. Ну а хулиганы-то должны же быть? Авторитеты какие-нибудь.

– Зачем тебе? Хочешь, что б тебя отпи*дели? Тебе придется очень постараться, потому что у нас люди добрые. Оставить? – Таисия показала на дымящуюся в ее руке сигарету.

– Давай, – чуть, подумав, сказал Егор. Взяв сигарету, он глубоко затянулся, подавился дымом и закашлялся. Таисия стукнула его по спине.

Они едва одетые сидели в небольшом саду на заднем дворе. Сад был засажен яблонями. Яблони были в яблоках. Земля была усыпана плодами в разной степени гниения.

– Хотя у нас есть один бандит, реальный убийца, – сказала Таисия. – Это мой мужик.

– Александр Григорьевич? – удивленно спросил Егор.

– Видишь, тот холмик? – Таисия показала на странную насыпь посреди сада, где-то сантиметров 20 высотой. Егор кивнул. – Под этим холмиком глубокая яма. Она набита обезглавленными трупами. Уже не утрамбуешь, выпирают.

– Трупы? – переспросил Егор.

– Да, трупы. Это мои любовники. Бывшие. Как мужик застукает меня с кем-нибудь, сразу хватает лопату и голову с плеч. Голову отвозит контрабандистам в Мекку – на сигареты меняет, а тушку мы тут закапываем.