– Я помогал старшей сестре.

– Сестре? – поперхнулась я. – Почему за весь год я ни разу о ней не слышала?

– Мел, я скажу это только потому, что вижу – без подробного объяснения ты не успокоишься и будешь себя изводить. – Он немного отошёл, чтобы видеть моё лицо и улыбнулся. – Марина работает в «Штэрне», а я знаю, что ты ненавидишь тамошнего директора. Поэтому и не говорил никогда, чтобы ты не сочла меня шпионом.

– Она занимает высокий пост? – сердце ухнуло вниз. Я же знаю, что отец торговал оружием с Глебом. И если Никита предпочёл скрыть от меня сестру, чем попасть под подозрение в шпионаже, стало быть, она…

– Марина Лебедева – глава IT-отдела.

Вздрогнув, я упёрлась руками в грудь Никите и заставила его отойти.

– Какого рода помощь ей потребовалась?

– Мел…

– Отвечай!

– Почему ты кричишь? – поднял он брови.

– Потому что ты пропадаешь на ночь глядя, в день смерти моего отца, – начала я перечислять. – Ты исчезаешь, чтобы помочь своей сестре, которая является правой рукой Глеба Домогарова, моего врага и человека, который отправил на тот свет моего отца!

Ой.

Чёрт бы всех побрал!

Круто развернувшись, я вылетела из кухни и помчалась в ванную, чтобы охладиться и привести себя в порядок. Может ли быть, что Ник человек Домогарова? Да нет, – отмела я мысль. Глеб бы никогда не нанял человека, чтобы тот со мной спал. Едва не влетев в стену, я остановилась как вкопанная и медленно повернулась к кухне, в проёме которой стоял Ник. Сложив на груди руки, он хмурился и исподлобья наблюдал за моими телодвижениями.

– Только не говори, что всё это было планом Глеба, – едва не теряя сознание, простонала я. – Пожалуйста, Никита, скажи, что ты со мной не из-за Глеба…

– Что за фантастический бред?! – рыкнул он.

– Я… я не знаю, – сжалась я, обхватывая плечи руками. – Я уже ничего не понимаю, мне везде мерещатся заговоры. Подбородок предательски задрожал и первые слёзы скатились по холодным щекам.

– Мел… – Никита подошёл ко мне, и крепко обнял. – Я люблю тебя, Мел. Больше жизни люблю, и даже чуть-чуть больше.

– Ч-что? – не поверила я своим ушам. – Что ты сказал?

– Что люблю, глупая. – Его губы коснулись кончика моего носа. – И ни за что никому не отдам.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Я плохо помнила саму поездку на кладбище и все процедуры оформления. В голове смешались цифры, договоры, обязательства и прочее, и прочее. Лиза всё время была рядом, я не отпускала дочь ни на шаг. Никита помогал чем мог, и старался облегчить боль потери нам обеим.

Первая, из бесчисленного множества, стычка с мамой произошла прямо на кладбище. Когда гроб опустили в промёрзшую дыру в земле, она прошла мимо, шипя:

– С этого момента ты больше не имеешь отношения к семейным капиталам. Открытый отцом счёт на твоё имя я заблокировала. До оглашения завещания ты не будешь иметь доступа к деньгам.

– Я давно сама зарабатываю, мама, – я смотрела вперёд, не желая встречаться с ней взглядом.

Передёрнув плечом, она быстрым шагом дошла до могилы, и не глядя бросила ком земли. Лиза дёрнулась к матери, но я остановила её лёгким сжатием плеча:

– Не сейчас, девочка моя. Мы встретимся с бабушкой позже.

– Но, мам. – Синие глаза дочки потемнели от слёз. – Я хочу к бабушке.

– Лиза, давай после похорон поговорим, хорошо?

– Ладно, – буркнула недовольно дочь, складывая на груди руки.

Только бунта мне не хватало. Я содрогнулась, наблюдая за довольной ухмылкой Глеба, что стоял по другую сторону могилы. Борис молча сверлил меня тяжёлым взглядом, изредка покусывая кончик ментоловой сигареты, вонь которой чувствовалась даже здесь.