– Взвод на прицел! Сержант Викторов, приказываю вернуться и выполнять приказ!!! – кричал Ярослав вслед Александру.

«Что ж ты делаешь, дурак?! Как же я могу стрелять в тебя?» – только и думал он.

Ярослав так и не отдал приказа стрелять в них…

– Дисциплинка у вас, смотрю! Я обязательно об этом доложу! Солдаты – огонь! – отдал приказ командир полка, ставший свидетелем этого жеста неповиновения простого солдата.

Они так и упали замертво, обнявшись. Ярослав подошел следом и некоторое время стоял над телами пары, застывшей навеки в его памяти.

После этого Ярослав подал рапорт об увольнении, но его не подписали. Война с османами переходила в финальную стадию, и Ярослава обещали отпустить, когда османов прижмут и вынудят пойти на мирные переговоры, или пока они не будут окончательно разбиты. Скрипя зубами и с удвоенной яростью приходилось воевать. И хоть была направлена на врагов, однако ярость эта была скорее от бессильной злобы и горечи, что приходилось подчиняться обнаглевшим тиранам и самодурам.

Через несколько месяцев турецкие вожди окончательно осознали, что если они не заключат мир с русскими, то их сравняют с землей. Тогда Ярослава и отпустили со службы, присвоив медаль за заслуги перед Отечеством, но звание, несмотря на заслуги, оставили прежним. Полк расформировали по разным батальонам. Впрочем, когда собратья по оружию узнали правду о том случае, то при первой же возможности решили уйти. Людей это разобщило, и они уже не могли даже друг другу смотреть в глаза.

Тот случай запомнился Ярославу еще и тем, что это был первый раз, когда он задумался о том, а что же такое вообще любовь? Почему даже друзья и братья по оружию готовы ради нее поступиться принципами? Это было трудно понять его расчётливому разуму.

Воспоминания. Несколькими годами ранее

Осенью Ярослав прибыл на увольнительную в родной дом. Ему было тогда двадцать три года. На поездку и побывку было совсем мало времени. Всего три дня и в обратный путь. Предстояли учения, а затем участие в походе на очередной разгоравшийся виток военных действий. Еще молодой солдат, но уже получивший звание лейтенанта, он и тогда думал только о том, как предстанет перед родителем.

Карета подъехала к имению и после нескольких дней в пути было приятно, наконец, выйти у родного порога и развеяться.

– Господин Орлов, приветствую вас! – произнес прислужник по имени Тимофей и поклонился, приветствуя Ярослава.

– А где же отец?

– Ваш батюшка выехал в поездку. Срочные дела. Велел вам приготовить обед и баню.

– Вечно в делах… – вздохнул Ярослав, – Ты передал моё письмо о приезде?

– Не серчайте. Владимир Алексеевич получил письмо от вас. Ждал вашего приезда, но в деревне на окраине случилось несчастье.

– Что за несчастье?

– Не могу знать! Но ваш почтенный батюшка тотчас велел приготовить лошадь и собрать в дорогу дружину. Не смел его расспрашивать, лишь спросил, что можно сделать пока его не будет.

– Я к тому, что быть может помощь нужна. Не гоже сидеть сложа руки, покуда беда на родной земле. Или холопам это не понятно?

– Не извольте волноваться. Сегодня пришла весть, что все уладилось, а хозяин прибудет к вечеру.

Ярослав призадумался, затем произнес:

– Ну что же, подождем вечера. Распорядись накрывать! Баня готова, говоришь?

– Сию минуту все сделаю! – снова поклонился Тимофей. Он тут же распорядился о разгрузке кареты, а затем поспешил в дом.

– Ты один тут трудишься?

– Никак нет, господин. Конюх Петрушка еще, дворник Гришка.

– Понятно. Выходит, опять всех сослал… Бабы тут не задерживаются.

Всякий раз, когда он приезжал домой отца не было. Однако он надеялся, что хотя бы очередное повышение будет поводом отложить дела и встретить сына у порога родного дома.