– Почему вы больше не Хава? – спросила Маша. Рита рассмеялась, и ее смех показался Маше неестественным.

– Так возраст, дорогая. В мои года играть восемнадцатилетнюю девочку как-то глупо. Нет, многие актрисы играли подростков, разменяв четвертый десяток, но я не решалась. Это смешно выглядит со стороны. Надо обладать невероятным талантом и неимоверным нахальством, чтобы в сорок лет убедить публику, что тебе – шестнадцать и ты все еще Золушка, в то время как ты в лучшем случае мачеха, а в худшем – тыква.

Маша рассмеялась, подняла взор и вздрогнула, увидев, как в столовую входит муж. Прежде чем окончательно испугаться, она сообразила: это не он, а всего лишь мужчина похожего телосложения, в примерно такой же белой майке и шортах, что у него. Мужчина мазнул по Маше беглым взглядом, но куда больше его интересовали мармиты с завтраком. Маша выдохнула и заметила, что Рита внимательно смотрит на нее.

– Вы странно реагируете на входящих, Маша, – сказала Рита.

– Почему странно?

– Ну, потому что весьма странно втягивать голову, как гусак, и дергаться, когда в дверях появляется любой голодный постоялец.

– Я думала, это муж, – пояснила Маша.

Рита криво улыбнулась:

– А кто у нас муж? Волшебник?

– Не совсем, – слабо улыбнулась Маша.

Рита залпом допила остывший кофе и скомандовала:

– Так, грех тут сидеть, когда на улице такие замечательные погоды. Идем к бассейну? Или сразу к морю? На пляже есть приличный бар?

– Есть, – ответила Маша и мысленно зажмурилась от мысли, что с ней будет, когда ее застанут в баре в компании Риты или, того хуже, давешнего красавца-волейболиста. – Но мне надо дождаться мужа…

– Муж, муж… объелся груш, – сердито проворчала Рита. – Идемте, Маша, я с вашим супругом как-нибудь договорюсь. Глупо приехать к морю и сидеть в номерах. Успеете еще на старости лет, поверьте моему горькому опыту…

– Вы так говорите, будто вам сто лет в обед, – не выдержала Маша.

Рита расхохоталась:

– Это я по инерции. Я стольких старух переиграла, что невольно вжилась в роль. Все, идемте, полежим на солнышке, и вы мне все-все расскажете.

Прикоснувшись кончиками пальцев к голове, Олег охнул, словно его долбанули по вискам бубном. Как же это было громко и больно, черт побери! Полежав еще немного лицом вниз, ощущая кожей запах пропахшей потом и сивушными выхлопами простыни, он пока не нашел в себе сил открыть глаза. После вчерашнего это было ну совсем страшно.

– Маша! – крикнул он, точнее, попытался крикнуть, но из пересохшего горла выскочили только перхающие звуки блеющего козла, и это привело его в бешенство. Сглотнув, Олег осторожно открыл глаза, надеясь увидеть жену, но ее, конечно же, рядом не было.

– Маша! – промычал он жалобно, и похмельная боль без всякой жалости ударила в купол черепа. – Машка, где ты?

Комната ответила тишиной. Олег со стоном поднял голову и увидел на тумбочке, на расстоянии вытянутой руки, бутылки с минералкой и пивом, стакан с водой и две белых таблетки на тарелочке. Трясущейся рукой он дотянулся до стакана, бросил в него таблетки, которые начали растворяться с тихим шипением, и, не дождавшись, открутил крышечку на бутылке с уже слегка нагревшейся водой и стал пить, жадно, как дорвавшийся до водопоя лось. Осушив бутылку в два глотка, Олег взял стакан и выпил слегка кисловатый напиток, все еще надеясь, что волшебные таблетки сразу вернут его к жизни. Подперев голову подушками, он улегся на спину и закрыл глаза, ожидая, когда чуть-чуть полегчает, и он сможет вернуть себя в вертикальное положение пивом, без риска отправить содержимое желудка в унитаз. Жена, заботливая и покорная, сбежала, привычно оставив в досягаемой близости необходимые ему средства первой помощи, и сейчас была где-то внизу. Может, в столовой, а может, на пляже, развлекаясь в компании подкачанных юнцов с бронзовой кожей.